"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Тогда она – движения тягучие, сонные – стала вытягивать шпильки из прически. Вытащив, просто разжимала пальцы, и шпильки падали на ковер. А она сама двинулась вдоль окна, покачиваясь из стороны в сторону. Листок, танцующий в струях ветра.
Но она не была пьяна. Она уже почти спала, хотя еще двигалась. Болото чужого сна почти засосало ее. Она шла по комнате кругами, что-то напевая себе под нос, распуская волосы. Уселась на кровать, все еще пытаясь расстегнуть блузку, но завалилась вбок. Подтянув ноги, свернулась клубочком. Возилась на кровати, сонно
Давай, милая, давай, засни же наконец…
Она вдруг села на кровати.
– Ой! – сказала она. – Дурочка, кто же спит, не смыв краску? Это так негламурненько… – Она грустно покачала головой. – Ужасно негламурненько… Ванна, ванна, ванна! – пропела она и опустила ноги на пол. Теперь я видел ее со спины. – Я должна принять ванну… Все правильные девочки принимают ванну…
Ванна…
Я оглянулся. Стеклянная колба душа, огромная ванна. Не спрячешься.
Она опять принялась за пуговицы блузки, но сдалась и стала стягивать ее через голову.
Я быстро выскользнул из ванны и беззвучно пошел по ковру, молясь, чтобы она запуталась в этой чертовой блузке и так сидела в ней, с шелковым мешком на голове.
Но шелк легко соскользнул с нее.
Я замер, боясь шагнуть.
Я мог бы пройти до двери бесшумно, невидимо и неслышно для нее… Но это была не просто сонная девчонка. Я боялся не звука. Я боялся своего движения. Импульса, бегущего по нервам, сокращения мышц, усилившегося тока крови – проявлений, которые сделают жизнь моего тела еще заметнее.
Я стоял в пяти шагах позади нее – в пяти шагах от жабы. Она вздрогнула и выпрямилась. По ее спине, по тому, как медленно она начала оборачиваться, я понял, что она что-то почувствовала…
Но, обернувшись наполовину, она замерла. Забыла о том, что собиралась сделать.
Я тоже почувствовал. Сон менялся.
Теперь в ледяном болоте плавали не только образы женщин, но и мужчин. Не решаясь отдаться на волю сонных волн целиком – засосет! – я все равно что-то чувствовал.
Что-то неуловимо похожее на выставку собак – только здесь хвастались не собаками, а слугами. А потом…
…давящий запах свечей из жира, и прыгающие отблески огня, и мускулистый торс, горящие глаза и цепкие, жадные руки, властные, но негрубые, и так приятно им покориться, спуская с цепи зверя, чтобы потом опять потуже затянуть ошейник и сделать послушным…
Она встала. Вытянулась вверх стрункой. И, мурлыча как кошка, одной рукой сжала грудь, другой заскользила по животу, все ниже, выгибаясь назад, блаженно закинув голову…
Гибкая, тонкая, хрупкая… Под флером чужого сна, где сплетались десятки тел и уже не мурчали – уже охали, стонали, выли…
Почти наяву я чувствовал, как сладко обнять эту тонкую талию. Откинуть прочь ее мягкие, сонные руки и, стиснув эту кошечку за талию…
Я зажмурился, закусил губу.
Хорошо бы, да. Прекрасно. Упоительно!
Но еще лучше – выбраться отсюда. Живым. Эта
Выбраться, пока она не пришла в себя. Мне нужно в коридор. Где комнаты для пленников, где Старик. Я должен вытащить его отсюда.
Я двинулся к двери, но слишком резко. Дрожащее от возбуждения тело утратило точность. Что-то скользнуло по ноге сзади. Я отстранился, замер, но слишком поздно. С оттоманки за моей спиной что-то все шелковисто потрескивало, потрескивало, потрескивало, сползая на пол…
Она обернулась.
По мне скользнул сонный взгляд. Если она и удивилась, то едва-едва – сквозь дрему и мечты, разлившиеся вокруг. Остановилась на моем лице.
– Кривоносенький… Не видела тебя раньше… Новенький?.. Вечно вы во сне колобродите…
Она и сама бормотала сквозь сон.
Я стоял, стараясь глядеть на нее тупым, осоловелым взглядом, и молился, чтобы она не заметила, что цвета моей одежды лишь схожи с настоящими, чтобы не вгляделась в узел галстука с поддельным вензелем… а изнутри жаркой волной накатывала похоть.
Она была совсем рядом, маленькая и свежая, мешаясь с волнами сна, где было много таких же красивых тел, только взрослее, еще красивее и роскошнее, в окружении таких же совершенных мужских тел…
Уголок ее губ пополз вверх в косой ухмылочке.
– Вечно сюда шляетесь… Вечно взглядом спинку трете, попочку полируете…
Все улыбаясь, она пошла вокруг кровати.
В ее глазах было слишком много сна, чтобы она могла заметить, что вензель на галстуке поддельный. Если что и жило в ней сейчас, так это соски маленьких грудей. Острые пупырышки на ярко-розовых сосках, маленьких и четких, как медные монетки. Одна ее рука все еще была между ног, чуть перебирая пальцами.
Теперь она была так близко… Такая гибкая, такая податливая…
Жаба, чертова жаба! Может убить меня одним касанием!
Но ее приоткрытые губы и глаза с поволокой – поволокой сна, и похоти, и покорности… Сумасшедшая мысль окатила меня, примирив похоть и страх: не все касания убивают. А потом она уснет… Я тихо уйду и даже смогу пройти дальше по коридору, найду Старика…
Она потянулась ко мне, всем телом, поднимая руку – не то желая схватить меня за лацкан плаща, не то маня, не то…
Желание накатило на меня – тупое, животное, неистовое, сладчайшее желание, – отстраняя все. Где-то на задворках сознания скользнула мысль, что это не мое желание, не мое собственное желание – это желание моего тела, пробужденное ее жабьей рукой, почти коснувшейся меня… Они умеют не только рвать нити жизни, но и подтягивать их, натягивать до звона, до предела наполнив жизнью…
Но это была всего лишь мысль. Призрачная, неважная мысль – среди захлестывающих волн чужого сна и моих собственных ощущений. Чувства обострились. Я ощущал кожей каждое касание одежды. Удары пульса, нетерпеливую дрожь мышц, а сильнее всего – ее запах. Ее духов, ее волос, ее тела, ее желания. Я был возбужден как жеребец перед случкой, пятиногое чудовище.