"Фантастика 2023-195. Книги 1-17
Шрифт:
Когда до акации оставалось не более шести метров, а Настя, не осознавая, что с ней, закрыла глаза и закусила палец, чтобы не завизжать, черные фигуры вдруг повернули. Их тяжелые шаги и даже дыхание были очень хорошо слышны. Они повернули, потому что склон оврага оказался слишком крут, и дальше пришлось бы опираться о землю руками.
Так, в нескольких метрах, они и прошли, освещая себе дорогу фонариком. Прошли мимо и ушли в ночной лес. В сторону железной дороги.
Сергей с трудом убрал с плеча впившиеся в него пальцы. Безумные глаза Насти горели в темноте. Они очень тихо встали и, не замечая под ногами тропы, пригибаясь под ветками, побежали к спящему городу.
Канавы и мокрые, болотистые ложбины переходили не разбирая дороги, прямо по воде. Сергей в таких местах пытался брать
ГЛАВА 27
Отдыхали на новом месте почти неделю. С тех пор как ушли последние соседи, Мирра жил здесь совсем один. Его односельчане решили попытать счастья в райцентре: купить на базаре паспорта, устроиться на работу и выбраться из проклятой касты мутантов. Жизнь в тайге год от года становилось хуже — деревья медленно умирали, а воздух временами напоминал прозрачную кисею. У Мирры не было ни малейшего шанса последовать их примеру: сколько бы он ни купил паспортов и медицинских карт, ему невозможно было сойти за нормального человека.
Он сам заготавливал себе дрова, постепенно разбирая гниющие дома соседей, ловил рыбу и копался в огороде, подолгу выпаривая из картошки химический «приварок». Изредка ходил на ближайший — за двадцать пять километров — базарчик, выменивая соль, лакомства и книги. Читал. Иногда гулял, пытаясь рассматривать звездное небо, дышал через противогаз свежим воздухом. Еще он писал в затертых, желтых от времени школьных тетрадях какую-то философскую работу, воображая себя то ли ученым, то ли монахом-отшельником. Вечерами Мирра забирался на высокую, еще живую сосну — там у него была специальная лесенка и площадка из досок, свешивал вниз маленькие ножки и любовался закатом. Все скалолазы по очереди поднимались на эту площадку — зрелище действительно было великолепным. Желто-коричневый химический туман, что колыхался у самой кромки леса, на западе, пропитанный багровыми лучами умирающего солнца, напоминал то ли огромный занавес, то ли воды странного, цепенеющего моря, проколотого верхушками сосен. Нечеловеческий мир удивительных, фантасмагорических красок и великолепных газовых флуктуаций. Желтые протуберанцы взлетали над таежным морем, опадая каскадом рассыпающихся цветов. Местное химическое оружие явно отличалось от всего, что было знакомо скалолазам — в их мире газовая атака уже через несколько часов не оставила бы никакого следа, здесь этот след не стирался годами. Возможно, он вообще никогда не исчезал. Видимо, реакция поддерживала самое себя, возобновляясь и подпитываясь из атмосферы.
Околевшая собака, что насторожила скалолазов, прибилась к дому Мирры совсем недавно. Она изначально выглядела больной, таких животных полагалось убивать или отваживать, но Мирра после ухода соседей чувствовал себя одиноким и надумал взять ее в товарищи. Он пытался ее лечить, купать, кормил супом, но собака все равно издохла, и Мирра, немного погрустив, решил использовать свежий труп как приманку. У него имелось хорошее ружье, а где-то неподалеку бродил отощавший от бескормицы медведь. Стрелок из карлика был, разумеется, неважный, но медведь уже, что называется, достал. Мирра несколько раз натыкался на его следы, доходившие до самого поселка, и даже на огороде мишка как-то поковырялся, а один раз во время похода за ягодами Мирра просто почувствовал, ощутил его злобное присутствие и тут же, бросив корзинку, удрал в поселок. Этот своеобразный поединок с медведем так ничем и не закончился. С уходом Мирры и дом, и огород поступали в полное распоряжение его мохнатого противника. Карлику пришлось бросить все, что нажито, вернее, все, что помогало выжить в тайге долгие годы.
Когда эмоции первого знакомства улеглись и группа привыкла к тому, что мысли могут быть слышны на расстоянии, стали готовиться к новому переходу.
Проблемы начались сразу же.
У Мирры, оказывается, было восемь любимых книг, достаточно больших и тяжелых, и ни с одной из них он не собирался расставаться. Три из них были особенно громоздкими — сборники мировой истории искусств, чудовищные фолианты на прекрасной бумаге с золотым тиснением. Никто из
Мирра, услышав это, прямо расцвел. Он не был готов к комплименту, поскольку говорила Зойка чуточку быстрее, чем думала.
У Мирры оказался довольно большой запас овощей, аккуратно присыпанных в подвале чистым песочком. Еще у него нашлось немного сушеной рыбы; здесь, оказывается, тек рыбный ручей. Рома, заядлый любитель этого дела, загорелся было сходить на рыбалку, но лень и накопившаяся усталость взяли верх. Ручей скалолазы так и не посетили, хотя рыбу, конечно, забрали с собой.
Мирра рассказал, что больная тайга вокруг только кажется пустой. Здесь встречались лоси, целые стаи волков и одичавших собак, и самое главное, здесь до сих пор жили люди.
Отдыхали несколько дней. Все это время большое корыто, что служило карлику ванной, не стояло пустым — скалолазы таскали и таскали в него воду, безжалостно расходуя заготовленные на зиму дрова, и грели ее в немыслимых количествах. Мылись, терлись и парились снова и снова, измученная за последние недели кожа нежилась, откисая в чистом тепле. Выходить в тайгу не хотелось — жить у Мирры на заимке было приятно и не очень хлопотно, и еда здесь пока еще была. Но, если они рассчитывали добраться в Москву до холодов, им следовало торопиться.
А проводить в этих краях еще одну зиму не улыбалось никому.
Снова пришлось втягиваться в ритм тяжелых переходов. Тайга стала еще более больной, чем прежде. Километрами тянулись проплешины высохшего, желто-оранжевого, мертвого леса. По совету Мирры они не заходили даже на окраину таких мест, хотя идти там, по пустырю, было бы удобнее.
На третий день пути они услышали выстрелы. Стреляли вдалеке, из охотничьего ружья. Два выстрела, потом через паузу еще два. К их маленькой группе, идущей сквозь безбрежное лесное море, это не имело никакого отношения, и скалолазы спокойно продолжили движение, а на следующий день Мирра принес им первую удачу.
Карлику почудилось, что недалеко от тропы умирает крупный зверь. Тайга, пробитая химией, просматривалась насквозь, почти как в зимнее время, Женька отправил в указанную сторону разведчиков, и совсем недалеко от тропы обнаружился труп молодого медведя. Издох мишка буквально только что, туша еще не остыла, а после разделки в нем обнаружили два крупных заряда свинца. Или оголодавший зверь пытался задрать человека, или кто-то не очень удачно поохотился на него; возможно, это был тот самый мишка, что захаживал к Мирре за сушеной рыбой.
В любом случае отказываться от целой горы медвежатины не следовало, вот только момент для чуда выдался не совсем удачный. Скалолазы почти до предела были навьючены овощными запасами Мирры.
На сутки устроили привал, обработали мясо, прокоптив его полосками, перетряхнули рюкзаки, безжалостно выбрасывая «лишнее», заменили мясом часть овощей и даже — ужас!!! — оставили три драгоценных книги. Мирра, против ожиданий Женьки, только вздохнул. Затем он вздохнул еще раз и сообщил всем собравшимся, что попусту спорить не намерен, что он прекрасно чувствует общий настрой в пользу медвежатины, и что они варвары, ничего не понимающие в искусстве. Мясо и книги — здесь не о чем говорить. Глазки карлика скорбно разъехались в стороны. Ведь книги нельзя поджарить и съесть, а значит, они не имеют никакой ценности.