"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
И тут женщина закинула бластер на плечо. Я не поверил глазам.
А в рубку ввалилась такая… я никак не мог придумать слово, чтобы определить эту группу точно. Шайка? Банда? Сброд? Они все были разные, совсем разные, даже униформу не носили, чтобы попытаться это скрыть. Никогда раньше мне в голову не приходило, что такое вообще возможно. Мне казалось, что недочеловеки — такая же армада, как мы, вернее, несколько таких же упорядоченных обществ, но в тех, кто пришёл на зов, порядка не было вовсе.
Я не понимал, как они могут существовать. Как они могут терпеть
Впереди всех оказался молодой высокий мужчина-недочеловек, Шед-Бухгалтер, скажу я сейчас — тогда у него ещё были ярко-красные блестящие кудри ниже плеч и такая же красная курчавая борода. Кудри и борода меня поразили. Меня вообще поразили их волосы.
У женщины — ещё ничего. Но вот у мужчин — эти локоны, косы, хвосты, этот гребень, крашеный в зелёный и красный, чёлки ниже глаз и звериная морда, заросшая целиком — это было невероятно, это был разврат, этим они обольщали своих недочеловеческих самок, мне тоже хотелось такое на голове, когда я смотрел — то есть, они обольщали и меня. Меня учили, что волосы надо убирать везде. Волосы — пережиток недочеловеческого, они создают беспорядок, за ними сложно ухаживать, они мешают рассмотреть форму черепа и квалифицировать генетический индекс. Но недочеловеки не уничтожали волосы и делали с ними, что хотели. Им никто не запрещал. Вот о чём я думал, глядя на них — об их волосах, а не об оружии.
Я насмотрелся на оружие. В этом не было ничего поразительного. Но такого невероятного растления я не мог себе представить.
— Не пристрелила, Мать Хейр, — сказал Шед, спокойно констатируя факт. — Пожалела деточку?
— Надо было всадить в рубку ракету, — кивнула Мать Хейр. — Но я подумала: вдруг это пленный? И — да, не могу. Слабая баба. Да, он ребёнок, хоть и кэлнорский.
— А какая, позволь спросить, разница? — подошёл нги с косой очень красивого цвета, золотистой, как закатное небо. Такие волосы я хотел бы больше всего, но нги — даже не недочеловеки, нги — генетический мусор. Никому не удавалось оплодотворить нги — они погибали сразу или чуть погодя. Поэтому нги, согласно директиве Великого Сына, подлежали уничтожению поголовно. — Какая разница, ребёнок кэлнорец или взрослый? Даже младенец с Кэлнора носит в себе генетическую бомбу. Да и пленный, если выжил — заражён. Честный пленный покончил бы с собой, а не стал бы звать на помощь.
— У всех разная сила, — сказал огромный синий недочеловек с чёрными волосами, закрученными в множество длинных жгутов. В его случае мне хотелось бы не такие же волосы, а такие же мускулы. — И почему непременно сразу играть в ящик?
— Ага, — хихикнул тощий, с завидным красно-зелёным гребнем. — Можно ведь просто ликвиднуть проблему вместе с проблемным органом — и жить себе дальше! И, кстати, если кастрировать котёнка — то пусть, наверное, живёт?
— Лучше пристрелить, — сказал заросший сплошь. — Гуманнее.
— Может, проблема и меньше, чем кажется, — усмехнувшись,
— О, нет! — воскликнул Шед. — Если парни — это будет трындец. Ангел, ты хоть представляешь себе, каково это парню — понравиться кэлнорцу? Жесть, лучше и впрямь пристрелить сразу.
Они решали мою судьбу, а я пялился на них. Я их жрал глазами. У них всё было: волосы, с которыми они развлекались, как хотели, блёстки в ушах, пряжки, рисунки на бронескафах, фигурные рукояти у ножей… У них было всё, что запрещали мне, им было можно всё, что мне нельзя, им было можно заниматься любым развратом, даже заплетать себе косы. И они были сильнее, они ведь победили.
Наших лжецов. Тех, кто врал мне про войну. А мне всегда твердили, что прав тот, кто сильнее.
Я сжал кулаки и сказал:
— Товарищи недочеловеки, а можно попросить?
Они все замолчали и уставились на меня.
— Что? — спросила Мать Хейр.
— Можно мне посмотреть, где вы живёте? — сказал я, глядя прямо ей в лицо. — Клянусь Великим Сыном, расой и кровью, я ни до кого даже не дотронусь. Хотите, я буду ходить в скафандре, даже в шлеме. Я только посмотрю — а потом вы меня убьёте, товарищ Мать Хейр. Или кого-нибудь попросите, если вам самой будет тяжело.
Недочеловек с гребнем расхохотался, и нги улыбнулся. Шед присвистнул, нагнулся ко мне и спросил:
— Зачем тебе, кэлнорец? Какая разница, где сдохнуть, малыш?
Я не мог объяснить.
— Пожалуйста, товарищ недочеловек, — сказал я так любезно, как смог. — Хотите, вы сами меня потом убьёте? Я только посмотрю немного, как вы живёте в своём мире.
Тогда Шед выпрямился и сказал своему сброду:
— Вы как?
Никто ничего не ответил — не согласились, но и не возразили, и Шед сказал Матери Хейр:
— Можешь забрать его себе. Под твою ответственность. Как только доберёмся до дома, я сам прослежу, чтобы его осмотрел наш лепила — и подумаем вместе, что с ним делать. Понимаю, что глупость… но ребёнок, ладно… глаз не спускай. На цепь посади. Пусть ходит в скафандре. Ни шагу от тебя. Дёрнется — убей. Можно тебе доверять, или ты совсем расклеилась?
— Мне его жаль, Шед, — сказала Мать Хейр. — Но если я замечу, что он пытается пакостить — пристрелю, и рука не дрогнет.
— Ну и всё, — подытожил Шед. — Забираем отсюда всё ценное, что сможем унести, и валим. Тухло тут, Кэлнор всё-таки.
— Пойдём, ценное, — сказала мне Мать Хейр и усмехнулась.
И мне стало как-то… неспокойно, странно. Надо было что-то сделать, сказать — я не умел. Я ещё не всё понял, вернее, не понял ничего, кроме того, что не умру вот прямо сейчас.
И ещё я понял, что ужас перед Кэлнором — тоже враньё. То есть, может, кэлнорцев в какой-то степени и боялись, но сильнее ненавидели. И брезговали. И от этого «тухло», сказанного Шедом, в моём бедном мозгу что-то сломалось окончательно.
Я отломился от Кэлнора. Будто услышал этакий пластмассовый хруст.