"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21

Смородинский Георгий Георгиевич

Горбун приносит сосуд с притертой пробкой – настойка листьев местного «подорожника» на спирту, примитивное и повсеместное дезинфицирующее и ранозаживляющее средство. Я лью воду, а Н-До отмывает Лью от крови, и мне всё время кажется, что вода, всё-таки, холодновата. Наверное, я прав: у Лью начались боли в пояснице и животе. Подозреваю, пока не самые сильные, но уже вполне достаточные, чтобы совсем её измучить. Н-До помогает ей надеть чистую рубашку, я меняю покрывало и простыни и мы снова укладываем Лью в постель – постель представляет собой широкий волосяной тюфяк на низенькой тахте, она достаточно удобна, но Лью никак не устроиться. Её знобит.

Я помогаю Н-До наскоро отмыться, потом он укутывает Лью пледом, прижимает к себе – и у неё начинается жар. Лью не может спать. Ей всё время хочется пить, но пить надо как можно меньше; есть тоже лучше как можно меньше, но бедняжку тошнит, так что еда – не проблема. Н-До держит чашку, Лью смачивает губы, облизывает влагу… Честно говоря, я вообще не понимаю, как они переживают эту метаморфозу – с чисто физиологической точки зрения, об этом даже думать жутковато. Это, значит, сперва – травматическая ампутация половины наружных половых органов, потом – взлом внутренних, потом раскрывается матка и раздвигаются тазовые кости, набухают молочные железы… И всё это – без наркоза, в течение уймы времени, от двух недель до месяца.

Никакие млекопитающие этого мира так не выламываются: дикая боль – обычная плата гуманоидов за прямохождение. Лошади, несколько напоминающие земных с поправкой на местный колорит, лихо бегают уже на второй день после спариванья. У коров, коз и оленей всё ещё проще – их скелет почти не изменяется. К тому же копытные-травоядные друг у друга ничего не откусывают: лишняя деталь проигравшего просто атрофируется и отваливается перед родами без особых проблем. Драматичные хищники переживают тяжелее, но и они страдают меньше и короче. Люди, как и на Земле, выглядят отщепенцами, пасынками природы – хоть и разумными пасынками. Большой мозг младенца требует широких родовых путей – и будущая мать платит за разум собственного ребенка такими муками, что хочется заплакать от жалости.

Несколько облегчает положение выброс гормонов от близости и запаха партнёра. Когда Н-До сидит рядом, Лью держит его за руки, уткнувшись лицом в его ладони – и её, кажется, чуть-чуть отпускает. Кодекс чести велит молчать, принимать страдания, как испытание на прочность – и Лью молчит, когда ей совершенно нестерпимо, и пытается болтать, когда может разжать зубы. Н-До проводит с ней столько времени, сколько может. Я тоже; я сижу с ней, когда Н-До засыпает – её лицо в полудрёме-полубреду приобретает болезненное очарование усталого ангела.

Я ожидаю, что чета Л-Та попортит моей дурёшке крови, сколько сможет – слишком уж они агрессивно приняли само известие о поединке Н-До – но они обманывают мои ожидания. В первую ночь нашего с Лью пребывания в их замке они, похоже, тоже не спят. Утром в комнате, где Лью и Н-До ночевали, появляется ледяная Госпожа Л-Та, вылитая Снежная Королева в бледно-голубом шёлке – и я поражённо отмечаю, что она оттаяла. Она подходит к постели Лью с некоторой даже улыбкой. Н-До следит за ней настороженно.

– Ты вела себя тихо, – говорит Госпожа Л-Та. – Ты чувствуешь себя хорошо?

Лью пытается улыбнуться.

– Конечно, Уважаемая Госпожа, – говорит она. – Я вчера была недостаточно учтива… так вышло… Простите меня. Честное слово, я не из тех, кто льёт слёзы дни напролёт.

– Ну, – Госпожа Л-Та в ответ улыбается заметнее, – тот небывалый человек, кто не оплакивал поражения в поединке.

– Мне надо радоваться, – говорит Лью. – Мне нечего оплакивать. Н-До… добр ко мне.

–

Любит тебя, – говорит Н-До и смотрит на мать.

Госпожа Л-Та кивает.

– Да, ты аристократка… Вот что, осенняя звезда, не смей называть меня Госпожой. Это дурное обращение к Матери. Возможно, я была дурной Матерью, когда вчера пожалела о твоей метаморфозе… Так вышло, – передразнивает она Лью и смеётся. – Этого больше не будет. Ты голодна?

– Нет, – отвечает Лью, опуская ресницы. – Меня…

Госпожа Л-Та бросает на неё быстрый цепкий взгляд.

– Мутит? Интересно. Я послала за твоей матерью, сентябрьская радуга. Она прибудет к обеду, мы побеседуем.

Она выходит из комнаты, высоко неся голову.

– Меня больше не зовут Сходу-Подружкой, – говорит Лью. В её улыбке и тоне появляется тень иронии.

– Мать уважает мужество, – отвечает Н-До, облегченно вздыхая.

Мне кажется, дело не только в этом. Госпоже Л-Та хочется, чтобы всё выглядело пристойно. Мне с первого взгляда стало ясно, что Госпожа Л-Та главнее Господина на порядок – именно она принимает основные решения, будто кровь Л-Та, авантюристов, гордецов и смутьянов течет именно в ней. Она всегда думает о том, как любое событие и поступок будут выглядеть со стороны. Очевидно, всю ночь просчитывала варианты и решила, что для доброго имени Семьи будет гораздо полезнее болтовня о внезапной роковой влюблённости двух юных аристократов, а не сплетни о ком-то, подлым образом лишённом добродетели. Конечно, степень влиятельности и богатства Семей А-Нор и Эу-Рэ не сравнить – но, похоже, для Снежной Королевы это и не главное.

Там, в поместье Эу-Рэ, она побрезговала и Лью – бедолажкой с обтрепанным подолом, и самими Эу-Рэ, у которых не хватило похвальной выдержки и которые вели себя отнюдь не подобающим образом. А здесь, у себя дома, она поговорила с чистой, выдержанной и аристократичной Юной Госпожой А-Нор, проявляющей похвальную гордость – и Эу-Рэ на контрасте стали куда гаже, чем раньше.

Госпожа А-Нор прибывает к обеду. Она очень тщательно одета, церемониально причёсана и бледна, как полотно. Ей очевидно, что возможный союз Лью и парня из Семьи Л-Та – просто неописуемый мезальянс – и она очень логично решает, что недобор средств и влияния надо компенсировать избытком аристократизма.

Я успеваю сказать ей несколько слов.

– С девочкой всё хорошо, – говорю как можно убедительнее, пока устраиваю её лошадь. – Их старший сын с ней всю ночь просидел, а хозяйка утром мило побеседовала. Лью – чудесная, они её полюбят. Не терзайте себя, Госпожа.

– Ты ведь останешься с ней? – говорит Госпожа А-Нор, сплетя руки, чтобы избежать искушения нервно и неаристократично теребить бахрому накидки. – Надо, чтобы рядом с ней была хоть одна верная душа.

В ответ я отвешиваю глубокий поклон. Госпожа А-Нор касается моего плеча кончиками пальцев – немыслимо нежная ласка и сверхъестественная барская милость.

Я её слегка утешил.

Провожаю Госпожу А-Нор в гостиную. Там происходит длинный и тяжёлый разговор. Господин Л-Та изображает ледяную статую, Госпожа Л-Та говорит, рассматривая Госпожу А-Нор с видом ювелира, выискивающего изъяны в алмазе.

Очень непростая ситуация: А-Нор – чужие подданные, отношения с Эу-Рэ у их Семьи рушатся, защиты, похоже, больше нет. Нищая аристократка, вдова, вот-вот по миру пойдет, двое детишек непризывного возраста, в послужном списке если не скандал, то авантюра сумасшедшего старшего сына – ныне дочери…