"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Рцы, иже.
Плавно прибавив обороты, но так, чтобы пламя не вырывалось из патрубков, пошли на сближение. Здесь умница Теньков дал дистанцию между отметками. Локатор-то артиллерийский.
– Наш! – подал команду Петр, и его ЛаГГ украсился сполохами выстрелов.
Он бил из мертвой зоны, «пузо» перекрывало этот сектор нижнему стрелку. «Юнкерс» накренился на левое крыло, еще одна очередь разворотила двигатель, вырвала элерон, и бомбер закрутился в штопоре. Вторую атаку было построить сложнее, действовать приходилось уже под огнем противника, но группа немцев строй не сомкнула, поэтому Коростылев с Петром атаковали с разных сторон один бомбардировщик. У него появилось пламя, и нижний стрелок прекратил огонь,
– Семь отметок, одна резко теряет высоту.
– Место уточни, здесь линия фронта кривая.
– Готово, тринадцать, переносим с планшета на планшет.
«Дома» всех ждал разнос от «начальства». К моменту приземления штаб ломился от обилия звезд и шпал на петлицах и поражал шириной нашивок на рукавах. Не поленились ведь среди ночи притащиться.
То, что у нас «гости», было понятно сразу. Дежурный по аэродрому на СКП говорил сухими уставными фразами, что на него, вообще, не было похоже. Сели, зарулили на стоянки, идем гурьбой в штаб, на ходу обсуждая, что каждый из шести делал и сделал. Делились впечатлениями. У штаба шесть «легковушек». Входим, докладывать не дают, пытаются атаковать в лоб и сбить на взлете.
– Кто разрешил вылет? – задал вопрос Самохин.
– Я, – ответил Петр и собирался продолжить доклад.
– Вам доводили приказ об экономии топлива? Вы что, не понимаете, что город в блокаде, и каждая капля бензина на учете? Люди за него жизни свои кладут. Топливо необходимо, чтобы отбивать налеты авиации противника.
– А чего ж нас тогда вчера дважды посылали впустую барражировать над городом? Четыре летных часа на пятнадцать машин, шестьдесят часов моторесурса и два раза по 620 литров топлива на каждую машину. Это 18 600 литров. Впустую! Ни одного самолета противника.
– Для того, чтобы встретить врага в воздухе!
– Именно для этого у нас стоит локатор. И я, как только прилетел, сразу занялся его запуском и настройкой на работу в целях ПВО.
– Вас не было в момент последнего налета в воздухе.
– Лично меня – нет, но эскадрилья провела два воздушных боя: один у Калище, между Оредежью и Лугой, второй – у Копорья. Эскадрилья сбила двадцать два «лапотника», заставила остальных сбросить бомбы на собственные войска, оттянула на себя шестнадцать истребителей противника и всех их сбила. Тридцать восемь самолетов. И руководил отражением налета на базу флота наш начштаба, подполковник Коростылев. Противник до города не дошел. А утром флот был атакован, и корабли получили повреждения. А я в это время выполнял приказ командующего флота: привести в порядок корабельные радиолокаторы. Запасные части для них доставлены в Кронштадт. Специалист-локаторщик принят на военную службу и направлен по предписанию на «Максим Горький».
– Нет никаких доказательств, что сбито столько самолетов. Подтверждения с земли нет.
– Есть аэрофотоснимки места боя, сделанные майором Хабаровым и его ведомым старшим лейтенантом Аврамцевым. Там костров – полно. Немцы шли в набор, только взлетели. И есть четырнадцать пленок ФКП. Там есть, что посмотреть.
– Почему не реагировали на мой приказ немедленно возвратиться на базу?
–
– Я лично отдал его в 00.15, через двенадцать минут после вашего самовольного вылета!
Все недоуменно переглядывались. Это реальное неподчинение старшему начальнику, за это он имел право отправить всех под трибунал.
– Извините, товарищ генерал-майор, где вы его отдавали?
– На СКП.
– Так там станция на другом канале работает. Ее используют только для взлета и посадки, чтобы остальным не мешать. В бою связь осуществляется через передатчик, установленный в штабе и на посту РЛС. Вот стоит лейтенант Теньков, мы держали связь с ним.
– Вы, товарищ генерал, прибыли в… – он заглянул в журнал, – в 00.48, группа уже возвращалась, о чем я вам и доложил.
– Почему связь настроена в нарушение существующего «Положения об организации связи авиации КБФ»?
– А мы к КБФ не относимся и действуем на основании «Временного положения о средствах связи Ейского военно-морского авиационного училища летчиков РККФ имени Сталина», под моей редакцией и с корректурой на 25 августа текущего года. Утверждено начальником училища генерал-майором авиации Андреевым. Лейтенант! «Положение» дайте. Вот, пожалуйста. С печатями, отпечатано в типографии училища, с грифом «Совершенно секретно».
Это был удар под дых, так Самохина давненько не «опускали». Да еще и в присутствии начПО, начштаба и, главное, дивизионного комиссара Смирнова, Члена Военного Совета флота.
Но отступать было некуда, столько «политиков» в штабе, значит, решается вопрос о снятии с должности. Отстранить командира полка возможно только, если это дело согласовано и утверждено Военным Советом флота.
Поэтому в бой вступил молодой и курчавый дивизионный комиссар, бывший заместитель командующего по политической части морской обороны Ленинграда и Северного района. Это обстоятельство Петр уже знал, когда был в штабе форта «Риф», там на доске почета он видел фотографию этого человека. Голос у комиссара был довольно высоким, но не раздражающим.
– С какой целью был произведен вылет?
Они вошли в штаб недавно, разговаривать с лейтенантом не стали. Не их уровень. Самохин торчал на СКП, а дежурный плана и маршрута полета никогда не знает. Его дело – коробочка, старт, свободные полосы и места стоянок. Он сказал, что командир и начштаба вылетели с дежурным звеном, больше ему ничего не известно. Кричащее начальство никто не любит, а задающее глупые вопросы – тем более. С такой организацией управления никто из руководства не сталкивался, поэтому Самохин принял окончательное решение «снять к чертовой бабушке сопляка», тем более что Коростылев все знает, все умеет и гораздо более управляем. Он схватил там же на СКП трубку телефона и вызвал остальных, чтобы сразу по прилету «закрыть вопрос».
– Получили сообщение о групповой цели в районе Тапа-Раквере. Предполагали, что ее направили на усиление группировки. Данные фоторазведки говорили о том, что немцы проводят восстановительные работы на аэродроме Котлы. Приняли решение перехватить цель до ее посадки. Мой постоянный ведомый старший лейтенант Осадчий отдыхал, а второй высотный самолет – это самолет начштаба. Я предложил ему «проветриться». Смутило то обстоятельство, что самолеты шли выше пяти тысяч метров, а модернизированные ЛаГГи дежурного звена на высоте имеют проблемы с мощностью. Вышли к Нарвскому заливу и перехватили «девятку» Ю-88А, по номерам и эмблемам, приписанных к 806-му полку морской авиации немцев. Самолеты были странными, у них какой-то «живот» под брюхом, шли на семи тысячах, курсом на Кронштадт. И я принял решение сразу их не атаковать, довести до линии фронта у Калище и валить их там, чтобы посмотреть потом, что они нам приготовили. Девять машин сбито над нашими войсками и упали в районе Коваши – Сюрье.