"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Тяжелогруженные машины подходили к восточному берегу озера, когда их выставили на фон посветлевшего востока и взяли в прицелы двадцати четырех пушек и такого же количества пулеметов. Атака с 3/2 снизу. У этих машин это ахиллесова пята. Нижняя огневая точка сдвинута вправо и кабина стрелка тесная, с небольшим ходом пулемета. Работали в основном из пушек, на обратном возможен бой с истребителями. Весь экипаж у «юнкерса» находится в небольшой кабине с довольно высоким фонарем. Шесть замыкающих машин II/KG1 одновременно были атакованы из темноты. Строй не сомкнут, скорость в наборе маленькая, а облачность узкая и рваная. Канал связи забит помехами, и тут же последовала атака головных машин. Опять одновременно, но на этот раз вторая шестерка ушла вверх с переворотом, стремясь выйти из-под возможного обстрела на косой петле. Нервы и отсутствие команды ведущего, который получил снаряды по кабине слева, а штурвал у машины один, и его бомбардир нажал на сброс боезапаса, вызвали массовое сбрасывание бомб
До шести восемнадцати еще дважды атаковали группы бомбардировщиков, в последней группе были Ju-87, с большими тонными бомбами под фюзеляжем. У этих немного задержались, они наиболее опасны для кораблей. Затем отрывались от восьми истребителей, почти стелясь над лесом. Они отстали и потеряли эскадрилью, но Петр развернулся и атаковал их сзади снизу. Сбили четырех замыкающих и повернули на Кронштадт. Через полчаса выйдет солнце. Собраться для нанесения удара по флоту эскадрилья не дала. Это – главное, но счет – явно в нашу пользу, и будет учтен командованием, как нашим, так и немецким. Треугольник Лисий Нос – Тарту – Луга мы освоили. Пастись там никому не удастся. Жаль, силенок маловато, и те раздергивать на несколько целей приходится. Денис Степанович уже поднял остатки двух полков 61-й на «чайках», «ишаках» и «мигах» встречать остатки «армады» и подчищать небо от них. Хабарова он придержал, как резерв, до пополнения остальными запасов топлива и боекомплекта. Но немцы отвернули. Лишь несколько бомбардировщиков на малой высоте попытались прорваться, но не к Кронштадту, а к Пушкину. 71-й ИАП отлично по ним сработал, и без потерь.
Следующий вылет организовали уже на прикрытие действий 71-го и 73-го полков. «Чайки», «илы» и «пешки» работали по позициям немцев между Красногвардейском и Дудергофскими высотами, и на подходах к Пушкину. Целями для БШУ были артиллерийские батареи 105-мм, пытающиеся выбить наши войска из Тайцев, кирпичного завода Свердлова и высоты 94 у деревни Новой. Немцы здесь пытались задержаться на плацдармах на левом берегу Ижоры, для будущего штурма города. Это была «вотчина» Траутлофта, который уже поселился со своим штабом в царском дворце. Из Сивориц до Вайи и Вайялово всего 16 километров. Это – требование комфронта. Ведь налеты на Кронштадт помимо давления на флот, действовали, в первую очередь, на красноармейцев, морских пехотинцев и бойцов народного ополчения. Когда в воздухе черно от немецких самолетов, то руки начинают дрожать, прицелы сбиваются, и в сердца забивается страх, а в голове пульсирует одна мысль: «Всё, сходил за хлебушком».
Узнав, что у флота есть еще порох в пороховницах, генерал армии приказал все имеющиеся силы бросить на самое угрожающее направление. Приказы посыпались один за другим, часто взаимоисключающие. Какое-никакое взаимодействие с Левашовым, Бычьим Полем и ЛесАкадемией было установлено. Мы, втроем, Петр и Степаныч, проработали чисто тактику, ведь остатки флотских машин бросали прямо в пасть «пятьдесят четвертой». А у нас только 16 летчиков, Степаныч на боевом посту и на вылет не пойдет. Его дело – дирижировать этим оркестром. Первыми пошли «чайки» 71-го полка, их подхватят у выхода из-за дамб Морканала «ишачки» непосредственного прикрытия. Выше пойдут «пешки», с задачей быть над целями через пять минут после «чаек», их прикроют три МиГа и два наших ЛаГГа. Все машины – высотные, и вниз не пойдут. А между ними в серединке будут работать семь пар «свободных охотников» на ЛаГГ-3м.
Петр обменялся с Захаровым машинами, решил опробовать «заводчанина», куда перенесли станцию постановки помех с его ЛаГГа. Там, где у стандартного самолета стоял неудобный блок настройки «Океана», Петр на своей машине воткнул генератор белого шума, подстроенный по выявленным немецким частотам. Мощность, конечно, мизерная, но шум противный, и слышали его только немцы. Долго выдержать такое в наушниках никто не мог, слушатели вставали и уходили с концерта, чего, собственно, и добивался «маэстро». Наличие переменного контура позволяло настроиться на ходу, зафиксировать несколько каналов, короче, влиять на условия связи в месте боя. Такая же, но с автоматической перенастройкой, кнопка могла быть использована и на своих каналах, как дуплексной, так и симплексной связи, чтобы прервать болтуна или забить передачу ненужных сведений. Различие было в том, что для своих стояла нефиксированная нормально разомкнутая кнопка, а на немецких – тумблер. По уму, такие приборы надо ставить на все машины командиров звеньев минимум, но началась война, и канал получения электронных ламп иссяк. Задумка, как это сделать, была, но существовала одна «маленькая проблема» – режим перемещения по городу. В городе – осадное положение, множество патрулей, комендантский час и прочие удовольствия. Из-за этого не удается посетить мать и сестричек. Постоянный ночной пропуск у него еще отсутствовал. Маме отправил письмо и телеграмму с почты поселка. Но ответа еще не получил. Я знал, что бабушка пошла добровольцем, заряжающим орудия в батарею на Стрелке. Но Петр этого не знает. Всё, взлет!
На этот раз заправлено
– Буки! Глаголь! Есть! – И переход на туркменский, для каждой из семи пар даются свои цели.
Немцы уже маневрируют и пытаются атаковать на выходе из атаки тройки «чаек», подставляя хвосты под удар снизу. Щелчок тумблером последует только после того, как враг нас заметит. Огонь! Четыре трассы рвут «мессер» ведущего, капитан Антохин решетит ведомого. «Чайки» ушли на вираж, атака на них сорвана, они разворачиваются для удара по земле. Шесть пар охотников удачно сработали, одна из пар немцев виртуозно увернулась от атаки, маневром у самой земли. «Мессер» легче ЛаГГа, этот маневр у него получается лучше. Но ее уже берут в клещи Хабаров и Пехов, позволяя Звягину спокойно набрать высоту. Степаныч дает новые цели, часть немцев пытается забраться выше к подходящим «пешкам», на них устремились «миги» верхнего прикрытия, еще одна пара чуть в стороне набирает высоту. У немцев сменился голос диспетчера, в этот момент Петр щелкнул тумблером и перекрыл передачу данных от наземника к звену «мессершмиттов». Он находился между ними и Сиворицами. Это было важно, так как сверху на немцев пикировали «миги», а снизу подходила пара Звягина. Выше пяти тысяч «МиГ» вообще-то превосходит «фридриха», даже по огневой мощи: три БС и два ШКАСа. Их еще не ободрали. «Пешки» отбомбились, точнее, сбросили бомбы с пологого пикирования, и пошли назад.
Немцы больше машины не поднимают. Две пары крутятся возле Сивориц. Пара охотников пытается завязать бой с Захаровым на высоте, три пары ведут бой с четверкой Хабарова и тройкой «мигов». Петр собирает шестерку и набирает высоту, чтобы помочь Хабарову. Но после того, как вспыхнул еще один «мессер», оставшаяся пара и ведомый второй свалились в пике, попытались уйти за счет этого. Три пары Петра на встречных курсах их обстреляли, еще двух повредили, но разворачиваться было бессмысленно. Немцы уходили. А Захаров продолжал «хороводить» с немцами на высоте, выписывая белые круги инверсии, иногда украшая их трассами. К сожалению, с тремя баками по дальности мы были примерно равны с «мессерами», совсем ненамного превосходя их по этому параметру. К тому же наверх подходили «миги», поэтому бой наверху закончился ничьей. Немцы из его вышли, Захаров преследовать их не стал. Опять отказала пушка у обоих ЛаГГов, а двумя пулеметами много не навоюешь.
Линдеманн немедленно вызвал к себе Траутлофта, оба жили в одном дворце, но оберст-лейтенанта пришлось ожидать, он, видите ли, в воздухе. Прибыл в шлемофоне и комбинезоне, от него несло порохом и бензином. Не мог переодеться?!
– В чем дело, оберст? До каких пор мне терпеть удары русской авиации, которая, по вашим же словам, давно уничтожена и вы действуете свободно? – генерал обострял, он знал исход вчерашних налетов, и что под Петербург прибыли «Grosse Ratte». Но требовалось отводить не успевшие окопаться войска с плацдармов, на которые русские обрушили огонь тяжелых корабельных орудий с позиций у Дудергофа, перемалывая там все, что только можно. Требовался «козел отпущения», и Линдеманн выбрал такового.
– Господин генерал, дело не только и не столько в «больших крысах», у русских явно сменился командующий авиацией. И он знает, что исправных машин у меня совсем чуть-чуть, коммуникации растянуты до предела, мы вынуждены были снять последний шварм с Волховского направления, так как ночным ударом у меня выведены из строя полностью или значительно повреждены двенадцать самолетов в Сиверской.
– Вы не укрыли самолеты? Для меня это новость.
– Самолеты были рассредоточены в лесу, мы согнали пленных, захваченных 16-й армией, и за два дня оборудовали площадку, которую накрыли маскировочными сетями. Но русские ударили бомбами именно по ней. Служба безопасности выяснила, что перед этим ночью несколько человек из пленных предприняли попытку побега, трем из них это удалось. По всей видимости, они сумели каким-то образом передать эту информацию русскому командованию. Мы предприняли меры по предотвращению новых таких попыток, каждый пятый военнопленный был расстрелян, но я не могу отказаться от использования пленных для скорейшего оборудования всех аэродромов гешвадера.