"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Оказалось, что немцы планомерно и тщательно грабят население. А особенно евреев. И местная иудейская община, та, которой удалось еще не познакомиться совсем тесно с зондер-командами, начала требовать, чтобы я открыл вещевой склад и быстренько все раздал. Ага, бегу, аж спотыкаюсь.
– Раввин есть? – грозно спросил я.
– Я… – Вперед вытолкали типичного еврейского ребе, с пейсами, в лапсердаке и шляпе. На груди уже был пришит немецкий орден «Желтая звезда» второй степени, который носят с куском желтой ткани на правом плече. – Гершель Соловейчик.
– По батюшке вас как? – спросил я.
– Мойшевич, – ответил раввин.
– Значит так, Гершель Мойшевич, подберете двух помощников, с утра начнете возвращать имущество владельцам. Мы как раз уйдем и мешать вам не будем. Кто хочет, идет с нами. Курорт не обещаю, будет тяжело. Зима, лес, сами все понимаете. Но появится шанс выжить и поквитаться с врагом.
– Я понял, товарищ командир… – Раввин вроде старается держаться, но дается это ему с трудом. Вон как руки дрожат.
– Так что сейчас постарайтесь объяснить своим то, что я только что сказал. Тем, кто останется, лучше из города скрыться. Чем дальше, тем вернее.
Через полчаса те самые учителя и архивариусы, портные и сапожники, да еще ученик ювелира с музыкантом заставили меня думать, что пора переименовать наш отряд в «Шалом Алейхем».
Но не один я старался. Товарищ Енот тем временем тоже работал с местными кадрами. Разбавил наш странный национальный состав, понабрав десятка три комсомольцев и активистов, на которых уже положили глаз полицаи, припоминая их деятельность при прошлой власти.
Все это мой зам по связи с подпольем мне рассказывал на бегу, потому что сразу после разборок с еврейским населением я поспешил в больницу, куда отправили Быкова. Понятное дело, рассказал не все, у них там свои подпольные дела. Меньше знаешь – крепче спишь. А то сколько этих подпольщиков засыпалось на какой-то ерунде только потому, что язык как помело и они по секрету всему свету рассказывали что можно и что нельзя. А додуматься, что нельзя ничего, они только в гестапо смогли. Взяли кого-то – и пошло. Одного за другим. Потому что если в гестапо спрашивают, то отвечают все. Кто сразу, кто чуть погодя. Не приведи господь, конечно, лучше сразу застрелиться. Это полиция мордобоем занимается, а у немцев такие костоломы сидят, что… Ну его, думать даже об этом не хочется.
Хоть тут все и рядом, а запыхался немного. Больница маленькая, но всех наших обслужить успели – и тех раненых, что с собой привезли, и тех, что здесь образовались. Ну и Быкова тоже. Наш разведчик был похож на египетскую мумию и благоухал какими-то медицинскими запахами, довольно ядреными, скажу я вам.
Пошел к доктору, чтобы узнать, что да как. В кабинете сидел… ну вот почти младший брат раввина Соловейчика, до того был похож.
Поздоровался, представился, Так, мол, и так, отряд «Победа» искренне благодарен и готов по мере сил и возможностей… Короче, спрашиваю, что мы можем сделать для больницы и доктора.
– Единственное, что вы могли бы сделать для нас, – отвечает эскулап, задрав вверх чеховскую бородку, – так это побыстрее забрать своих людей и перестать мешать нам работать.
– Извините, доктор, – спрашиваю я старого хрыча, – вы еврей?
– А что, не похож? – ехидно интересуется он вместо ответа. – Или надо еще дополнительно штаны снять? Так вы только скажите… – И начал перекладывать на столе бумаги из правой стопки в левую: дескать, я тут занят, извольте освободить помещение.
– И что вы думаете о перспективах работы вашей больницы? – спрашиваю я, будто и не заметил грубости. А что, мне этот противный и вредный докторишка нужен гораздо больше, чем я ему.
– Будем потихоньку помогать людям, – говорит этот упрямый… э-э-э, как бы так полегче сказать… мужчина, не поднимая головы. Он еще и писать что-то начал!
– Так позвольте указать на ошибочность ваших утверждений, – говорю я, вспоминая ученые споры у нас на зоне. Ишь, не ожидал, думал, наверное, что я кроме командного матерного никакими другими языками не владею. – Очень скоро здесь снова будут немцы, вашу больницу закроют, больных выбросят на улицу вместе с персоналом, а лекарства и бинты отберут до последней капли касторки. А вас, извините, даже не проверяя, что там у вас в штанах, в лучшем случае расстреляют.
Приуныл доктор: видать, если какие-то иллюзии по поводу фашистов и были, то давно улетучились. Наверное, еще до вручения ордена «Желтой звезды». И остроумие куда-то засунул, молчит.
– Семья есть?
– Есть, вернее, уехали, в эвакуации.
– Вот и хорошо. Доктор, моим решением вы мобилизованы в качестве врача партизанского отряда «Победа». В срок один час подготовить к погрузке необходимые материалы. Исполняйте! Хотя постойте, – остановил я эскулапа. – Зовут вас как?
– Иосиф Эмильевич.
– Как Мандельштама? – вдруг вспомнил я того поэта, что про Сталина злобные стихи сочинил. Судя по взгляду, я только что смог удивить отрядного медика до самой глубины души. И даже дальше.
– Нет, тот Осип. Прошу не путать, – дернул врач бородкой и пошел собирать имущество.
А новости сыпались одна за другой. Как прорвало. Радистка Аня сообщила, что про нас наконец-то вспомнила Москва. Так как основной сеанс связи мы пропустили, пока катались по Черниговщине, то известия она получила под утро. И были они… бодрящими. Ни много ни мало, а нас приглашали основательно нарушить железнодорожное сообщение на станции Суземка. Не ближний свет, километров сто, если по прямой. Да и станция охраняется небось чуть получше старой школы в Новгороде-Северском. Ну и там по мелочи еще: что нам предписывают не соваться никуда, а населенные пункты по возможности обходить стороной. Поздно, ребята, один уже обойти не смогли.
Сели с Базановым и Енотом думать и гадать. Средств у нас немного есть, поделились тут немецкие оккупанты, так что на пару боев хватит с горой. А если скромно себя вести, то и на три. Это если все будут стрелять на износ ствола. Пулеметы есть. Миномет один, но для красоты, стрельнуть из него можно буквально полтора десятка раз, а потом только смотреть.
Но самый главный вопрос: с кем идти в бой? С необученными новобранцами? Учитель музыки Кац отвлечет немцев игрой на пианино? Без посторонней помощи это будет тот еще цирк. Не меньше двух рот обученных бойцов, и это с учетом фактора внезапности. И где их взять? Художник Гонтович нарисует?
– Ну что, товарищ Енот, – сказал я, когда мы с Иваном Федоровичем одновременно посмотрели на молчащего как рыба подпольщика. – Если есть у тебя какие козыри, пора их доставать. Самодеятельность кончилась. Нам ставят конкретные задачи. И требуют их исполнения. Причем сейчас, а не к тридцатой годовщине Октября.
Пока Махно перетряхивал Новгород-Северский по второму кругу, я построил весь отряд, за исключением раненых, возле обгоревшей школы. Наш штурм дорого обошелся, но большого пожара не случилось.