"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
И, раз Ванесса не торопится выходить из-за шкафчиков и призывно облизывать пухлые губки, этот вариант остается единственным рабочим.
Но те, кто это сделал, как обычно, не учли одной простой вещи. Я лишь выгляжу таким же подростком, как они сами. Но внутри — совсем другой жизненный опыт, совсем другой образ мышления и совершенно другая система ценностей.
В отличие от них, я-то понимаю, что нет смысла стесняться своего тела… Особенно если оно такое подтянутое и спортивное, как то, что досталось мне. Даже наоборот — им следует если не гордиться, то хотя бы удовлетвориться и уж тем более нет ничего зазорного в том, чтобы позволить кому-то увидеть его.
Тем более, что как минимум одна из этих «кое-кого», причем из когорты самых важных, сама не так давно была бы совсем не против увидеть подобное представление. Что уж говорить о тех, кто характером или родословной попроще.
Поэтому я не стал обливаться холодным потом и в панике искать, чем бы прикрыться, на что, наверное, и рассчитывали мои недоброжелатели. Вместо этого я взял единственное, что у меня осталось — мочалку и бутылку геля для душа, — в одну руку, прикрыл ими единственное, что можно было прикрыть (и не потому, что стеснялся, а лишь для того, чтобы поберечь психику девушек, которые могут встретиться на пути) и спокойно открыл дверь душевой.
Прохладный ветер повеял по не до конца высохшей коже, и я спокойно вышел из душевой. Не выглянул воровато, пытаясь подловить момент, когда никого не будет, а вышел обычным прогулочным шагом, словно по парку решил пройтись, помахивая свободной рукой.
И буквально тут же наткнулся на двух девушек, которые что-то оживленно обсуждали возле дверей своей комнаты.
Обе были одеты в вечерние платья, со сложными прическами на головах, и, кажется, одна из девушек была из тех, что так упорно и усиленно вились вокруг меня, пока я стоял возле стола с закусками, изображая скуку и незаинтересованность в происходящем.
Как только я вышел, они тут же замолкли, резко, словно им выкрутили регуляторы громкости на минимум, и обе уставились на меня.
Одна моментально покраснела и отвела взгляд, вторая, — как раз та, что уже пыталась обратить на себя мое внимание, — наоборот томно опустила ресницы и из-под них, будто украдкой, осмотрела меня с ног до головы, особенно задержав взгляд на мочалке.
— Вечер добрый, дамы, — поприветствовал я их негромким, чтобы они ненароком не решили, что я на них кричу, голосом. — Произошла оказия, и моя одежда куда-то исчезла. Вы ее не видели случайно? Нет? Ну что ж, тогда, мое почтение.
Девушки даже не успели вставить ни единого слова, а я уже шел прочь от них, все так же помахивая рукой и беззаботно кивая встреченным студентам обоих полов.
Парни вставали как вкопанные, глядя на меня с таким изумлением, что их глаза того и гляди выскочат из орбит и повиснут в воздухе отдельно от тела, а девушки делились на два лагеря.
Одни спешно отводили глаза, краснея так, что, казалось, температура воздуха вокруг них повышалась на пару градусов, а другие — и их было большинство — жадно впивались взглядом в мое тело и не успевшие высохнуть на нем капли воды.
Я больше ни с кем ни о чем не говорил, лишь приветственно кивал каждому встречному и шел себе дальше, оставляя их шептаться у меня за спиной. И так продолжалось, пока я не добрался до дверей своей комнаты.
И здесь выяснилось, что ничего еще не кончилось.
Потому что прямо возле дверей стояли сразу трое. Первой была Ванесса, успевшая переодеться после бала в обтягивающее, но более закрытое, почти спортивное, серое платье. По ее взгляду было четко видно, что она не понимает, что она тут вообще делает. Вторым был один из моих однокурсников, имя которого я не потрудился запомнить, а третьим — рыжий мудила Ганс Лютес. И в руках у последнего была моя одежда. Мне ли ее не узнать, если я же ее и складывал в эту аккуратную кучку?
Лютес нагло ухмылялся, держа одежду на вытянутых руках, как лакей, прислуживающий господину, но его ухмылка быстро сошла на нет, когда он увидел, что я приближаюсь к нему неспешным прогулочным шагом, а никак не униженным бегом вдоль стены, чего он ожидал.
Зато вот взгляд Ванессы из недоуменного быстро превратился в хищно-оценивающий. Пухлые коралловые губки баронессы растянулись в игривой улыбке, глаза сощурились, и она несколько раз придирчиво окинула меня взглядом с головы до ног, словно просканировала.
Я нарочно чуть замедлил шаг, давая ей побольше времени на это, но через несколько секунд все же дошел до Лютеса, лицо которого к тому моменту приобрело выражение максимального удивления, и небрежно-радостным голосом, произнес:
— О, а вот и моя одежда! Ну надо же, как хорошо, что ты ее нашел, Ганс! Как же мне повезло!
Вместо того, чтобы протянуть руку и забрать у него свою одежду свободной рукой, я подошел поближе, практически коснувшись носа Лютеса своим носом. И, глядя ему прямо в глаза, тихо, практически одними губами произнес:
— Если что-то подобное повторится, я вместо одежды надену тебя. Буквально — выпотрошу, выскоблю и надену сверху. Как плащ.
А потом я забрал у него свою одежду и отошел на шаг, оставляя его на растерзание Ванессе, которой явно тоже было что сказать.
И Ванесса не разочаровала.
Она повернула голову в сторону Лютеса, при этом ее взгляд оставался приклеенным ко мне. Лишь через несколько секунд она нашла в себе силы оторвать его и взглянуть на Лютеса:
— То есть ты меня позвал посмотреть на то, как ты воруешь чужую одежду? Ты серьезно?
— Нет, я… — залепетал Лютес растерянным голосом. — Я не…
— Какой же ты убогий, — покачала головой Ванесса. — Как тебе вообще это пришло в голову?
И Ванесса усмехнулась, до того едко, что даже мне на мгновение не по себе стало.
А Лютес, на роже которого буквально минуту назад светилась самодовольная ухмылка, растерялся окончательно, и в попытке не показать это сделал то единственное, что мог подсказать ему его инфантильный мозг — он разозлился.
— Дура! — заявил он. — Я ради тебя! А ты!..