"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Михаил, вы, безусловно, у меня на особом счету: за одно то окно, где погибла Елизавета Угорина, я вам обязана многим, и даже "Звезда" не уменьшила моего долга. Но вина Юлии Кудымовой неоспорима. Она враг. Даже не враг, а предатель, польстившийся на деньги. Предавший однажды, предаст снова. Я не могу оставить ее на свободе.
— Я знаю. Я пришел не за этим.
— А зачем?
— Архив Савинова в обмен на спокойную жизнь моего будущего крестника или крестницы, — снял с себя комм, кладя его на стол Забелиной, — Пусть Юлия родит, ей максимум осталось две недели, а потом умрет при родах. Невиновная. Незапятнанная. Не бросившая тень на своего ребенка и мужа. Этот грех я возьму на себя.
— Архив Савинова?.. Откуда он у вас?
— От верблюда! — зло огрызнулся, но тотчас исправился — не в том я положении, чтобы показывать норов, — От самого Савинова, разумеется! Андрей Валентинович сбросил мне его в знак признательности или в качестве извинения за мою жизнь, обменянную на жизнь Кровавой Ведьмы. Жизнь за жизнь. Я вам отдаю его за нормальную жизнь ребенка Кудымовых.
— Если это действительно так, то это — адекватная плата, — произнесла Забелина, скидывая комм в ящик стола.
Это был жуткий Новый год. Носящийся по квартире мелкий Угорин разбил две вазы, любовно выбранных Натали, и затих, только сожрав и выдав обратно полторта, уснув между диваном и креслом, безжизненно обвиснув на подлокотнике. Новорожденного двухнедельного Кудымова, вопящего благим матом, мы по очереди укачивали в коляске на балконе.
— С Новым годом! — уныло поднял тост вдовец Макс под бой курантов, доносящийся из радиоточки, — Хуже быть уже не может, поэтому за лучшее!
— За лучшее! — поддержал его я.
Посидев полчаса для галочки, мы, как два отца-одиночки, устроились спать, прижимая к себе сыновей.
— Господин Лосяцкий! Вам телеграмма!
— Какого хуя?! — взбеленился я, вынужденный встать в шесть утра первого января под одновременный рев из двух комнат — оба мелких проснулись от длительных звонков в дверь.
— С Новым годом! Вам телеграмма! — пробормотала девчонка, вручив послание и получив роспись в ведомости.
— Кому не спится, итицкая сила?! Вика, если это ты, то я тебя убью! — бухтел я, разворачивая бланк.
Убивать сестренку расхотелось.
"Миша! Мама Варя погибла. Похороны третьего. Жду дома!"
Алексей Федорочев
Лось 3
Посвящается моему другу Михаилу. Попав в мир женщин, он точно не растеряется!
Глава 1
«Миша! Мама Варя погибла. Похороны третьего. Жду дома!»
Под вопли двух иерихонских труб и надрывные песнопения-стоны Макса: «Аа-а! Аа-а!», я снова и снова пытался сосредоточиться на телеграмме, но смысл сообщения ускользал.
– Па-па!!! – один обладатель луженой глотки уже умел передвигаться самостоятельно и прибежал ко мне, прижавшись и продолжив хлюпать в плечо.
Почти следом за ним из другой комнаты выполз бледный Макс, укачивая своё чудовище.
– Аа-а! Аа-а!
– Хуйли ты его качаешь? Он у тебя жрать хочет!
– Ху-ли! Ху-ли! – мелкий Угорин сменил слезы на улыбку и теперь радостно вертелся у меня на руках, повторяя слово.
Рука-лицо!
– А я тебя просил не материться при детях! – не преминул напомнить друг.
– Ху-ли! Ху-ли!
– Всё-всё, хватит! – попытался прекратить скандирование.
– Ху-ли! Ху-ли!
– Да хватит, я сказал!!! – и слегка встряхнул малыша.
Счастливая мордочка от моего окрика скуксилась, и из жрательного десятизубого отверстия опять полился возмущенный рев.
Кудымов тем временем пристроил свой орущий сверток на кухонном столе, достал из холодильника молоко и принялся его разогревать, управляясь намного ловчее, чем неделю назад. Торчащая из тряпичного кулька головешка вдруг затихла, сморщилась, зато обратная сторона пеленок издала ряд недвусмысленных звуков, а по кухне поплыл непередаваемый аромат.
– А ничего, что мы на этом столе едим? – возмутился я.
– Ничего, мы ему не скажем! – «утешил» меня Макс.
Пока Кудымовы возились в ванной, сам разогрел кашу для мелкого и усадил его в детский стульчик, несколько раз предварительно протерев стол. Слава богу, мне уже достался проапгрейденный пацан, приученный к лотку, то есть к горшку, конечно. И ложкой он тоже умел сам орудовать.
– Кто ломился хоть? – спросил товарищ, уже покончив с завтраком и потягивая заваренный кофе.
Вместо ответа протянул ему скомканный и брошенный на подоконник бланк.
– Соболезную… – его глаза после прочтения вдруг стали наливаться влагой.
– Да, как-то… – небрежно отмахнулся.
– Миха, это же твоя мать! – возмущенно одернул меня Макс.
«Мать, мать… мать ее!» – ну не мог я скорбеть по Масюниной матери, которую и видел-то… раз-два и обчелся!
Катиться в Бирск на похороны не хотелось совершенно: кто мне эти люди, которые соберутся там проводить в последний путь Варвару Трофимовну? Никто по большому счету все кроме Вики. А уж сама мамашка-то… Теперь я знаю, ради чего она рвалась обратно в клан: быть дочерью одной из богатейших женщин страны и вынужденно согласиться на роль третьей жены, пусть не бедного, но все же весьма и весьма заурядного мужчины? Неравноценный размен. Но, несмотря ни на что, смерть владельца моего нынешнего тела я по-прежнему ставил ей в вину – ну, не трагедия для нормального пацана сходить в армию!
Но никто вокруг моего нежелания не поймет. Вон, даже Макс, лучше других знающий о моей «амнезии», и то смотрит укоризненно! А еще не поймет бабуля – адмирал Погибель, уже приславшая на согласование целую кипу документов по заводу с говорящим названием «СалемитНикель». Собственность на него перейдет ко мне весной – одной ночи Вике-Смерти хватило для зачатия ребенка. Как ни зарекался не работать проституткой, а один раз продался, и теперь уже надо идти до конца, чтобы получить свои тридцать серебряников, которые с учетом двух тысяч лет инфляции подросли до пяти миллионов чистой прибыли в год. Но вкуснее всего в них даже не сумма, а возможность без подобострастия смотреть в глаза императорской семейке и их окружению – несмотря на три «Звезды», после всех моих фортелей я там числился не на самом лучшем счету.