"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Есть продолжать наблюдение, – грустно сказал наблюдатель.
– Вы бы вместо бревен еще патронных ящиков из танка притащили, – проворчал я. – Все больше пользы вышло бы.
– Так притащили, тащ лейтенант! – влез в разговор Копейкин. – Последние два ящика и принесли, там больше не осталось.
– Ну что, потребуем пару часов на размышления? – предложил я, пока мы шли к пригорку. – Один хрен, соглашаться на их предложения нельзя.
– Товарищ Сталин нас учит… – Иван развернул целую лекцию на тему того, что немецкий пролетариат скоро восстанет и каждый день, который мы выторгуем у фашистов, приближает нас к Победе.
Знаем, слышали. Этот пролетариат спит и видит поместья с черноземом на этой самой Украине, где мы сейчас воюем.
Немцы остановили мотоцикл в сотне метров, демонстративно поставив его кормой, к которой было прикреплено древко с наспех прикрепленным к нему белым полотнищем. Ну и пулемет они сняли перед поездкой, если он там был.
Водитель остался сидеть за рулем, а пассажиры вдвоем отправились к нам. Один из них, офицер, помахивал белым носовым платком, держа в вытянутой вверх руке.
– Боятся, сволочи, – тихо сказал Иван, наблюдая за ними.
– А ты бы не побоялся? – ответил я. – Они же всех по себе меряют, вот и ждут кипежа каждую секунду.
– А вы, Петр Николаевич, часом не сидели? – вдруг спросил лейтенант. – А то словечки у вас такие, знаете, особенные, время от времени возникают.
– Сидеть не сидел, – ответил я как можно спокойнее, ругая себя при этом последними словами за то, что не слежу за языком, – а с сидельцами по работе часто приходилось общаться, вот и нахватался. Ладно, потом поговорим, подходят, – кивнул я на парламентеров – рядового с совсем не арийской, славянской рожей и обер-лейтенанта, высокого, прямого как палка, с неприятным на вид хрящеватым носом, у которого на погонах виднелось по одинокой четырехугольной звездочке. Обер-лейтенант шагал как на параде, взбивая пыль сапогами, а рядовой, не поспевая за ним, время от времени срывался на бег, догоняя своего спутника.
Мы перешли реку, сошли с пригорка и остановились в каких-то пяти шагах друг от друга. Так близко живых вражин в этот раз я видел впервые – убитый мной летчик был далеко, лицо его я не разглядел. Убил и убил. А этих разглядываю внимательно…
Первым заговорил обер-лейтенант. Он быстро шпрехал по-немецки – я его еле успевал понимать. Рядовой же был при нем переводчиком – точно не немец, нос картошкой, скорее всего, местный какой-то. По-русски он говорил с акцентом, только вот каким, и не поймешь даже.
Ну, поначалу он представил себя и спутника, я их собачьи фамилии и запоминать не стал, нечего лишним голову засорять. А потом запел про непобедимую германскую армию и трехразовое питание с теплым сортиром и соткой шнапса на ужин. «Бей жида-политрука…» – знаем, слышали.
Наконец, дело дошло до дела. Переговорщики запросили допустить на поле боя похоронную команду, чтобы, значится, забрать трупы камрадов.
– Что, фон Клейст за порученца своего с вас спросит? – поинтересовался я.
Лицо переводчика сморщилось, обер-лейтенант тоже приуныл.
– Поймите, – начал вещать офицер. – Я ничего не имею против славян. Пусть каждый занимается тем, что ему свойственно. Если ваша нация умеет хорошо выращивать хлеб и петь грустные песни…
Ваня повернулся ко мне, посмотрел дикими глазами.
– Они это серьезно??
– Ага, послушай дальше.
– …то пусть они этим занимаются, предоставив нам, немцам, решать судьбу Европы…
– На хер.
– Что, простите? – переводчик вопросительно на меня посмотрел.
– Идите на хер. С песней. Можете грустной, можете веселой.
Ваня засмеялся, рядовой начал долго переводить, пытаясь и смысл донести, и начальника не обидеть.
– Да что ты телишься, не знаешь, как сказать? – решил я выручить горе-переводчика. – Fick Dich, Herr Oberleutnant! – И повторил для задумчивых: – Fick Dich!
– Мы даем вам один час подумать… – лицо лейтенанта помертвело. – Потом уничтожим. Как диких собак.
Он механически развернулся и пошел прочь.
– Час – это окончательный срок, – добавил рядовой и побежал догонять своего начальника, еще четче прежнего печатавшего шаг по украинской пыли.
Я плюнул под ноги – это еще вопрос, кто кого тут уничтожит как собак, и мы тоже пошли к своим. По дороге я глянул в кусты у берега. Да, тут тоже было месиво – сразу несколько обезображенных трупов немцев. Разведка нарвалась на растяжки, и они сработали как надо.
На берегу Ваня позеленел, и его чуть опять не вырвало.
– Как же мне хотелось эти хари прямо там, на месте, положить, Петр Николаевич, – сказал он, умываясь. – Думал, не выдержу. Ишь ты, питание три раза в день, – очень похоже передразнил он переводчика.
– Ладно, хватит лирики, – оборвал его я. – Злее будешь. Через час нас начнут атаковать. Коль скоро ты встал на ноги, в танке я могу не уместиться. Поэтому предлагаю следующее: ты мне отдай Оганесяна. Он там, внутри танка, все равно не нужен, и мы с ним занимаем позицию на берегу у пулеметов. Вдруг вас прикрывать придется. Да и с тылу присмотрим, опять же.
В лесочке за нами послышался гул мотора, мы схватились за оружие.
Глава 6
Как раз к этому моменту мехвод показал почти хорошие навыки землекопа и заканчивал рытье окопа, в котором должен был оборудовать пулеметную позицию. Поначалу фантазия армянского воина работала в том направлении, что можно спрятаться за холмиком, и нас там никто не достанет, но обещание дать ему возможность вырыть еще один окоп полного профиля направило его на истинный путь. Пожалуй, немного потренировать, и можно даже отдать парня в саперы.
Мысль о копании земли силами отдельно взятого танкиста промелькнула и исчезла. Звук мотора мог значить что угодно – в теперешней неразберихе наши и немцы перемешались в слоеный пирог, и ожидать можно было всего. Лучше готовиться к худшему, так что я, рявкнув на прислушивающегося к новым звукам, а потому бросившего копать Оганесяна, начал на скорую руку разворачивать немецкий пулемет.