"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Елена дорогая, располагайся, только ничего не трогай из приборов. Можешь даже за правое крыло сесть на место самого машиниста. Я за помощника у тебя буду. Если во что вляпаешься, вот концы лежат, вытрешь.
— Так вот ты, Фролов, понимаешь романтику. В оригинальности тебе не откажешь. Но если я убью новую юбку…
— Лен, да ладно тебе, шмотки в жизни не самое главное. Любая тряпка износится, порвется, а останутся у нас только впечатления и воспоминания.
Под этот мой спич поезд загудел и тронулся, увозя нас от вокзала в стиле «Сталинский ампир», от поста дежурных, от сортировочной горки…
— А вот там я сижу и в свою смену управляю всем этим безобразием.
— Один?
— Вдвоем управляем, еще куча помощников в других местах. Смотри, с горки вагоны покатились!
— Сами?
— Их толкнули. А теперь, смотри, ловят.
Удобно сидеть в задней кабине поезда с почти панорамным остеклением и смотреть на станцию, остающуюся позади. На стрелках нас слегка покачивает, на стыках потряхивает, но почти незаметно — тяжелое моторное отделение и трехосная тележка гасят толчки. Привычный ритм выстукивает скоростемер, за спиной гудит дизель, запах солярки и смазки — хорошо! Вот прямо удовольствие получаю от звуков и запахов. Да и сидеть не так жестко, как в пассажирском салоне. Там сделано всё качественно, по уму, дубовые крытые лаком оконные рамы, зеленый пластик стен, дубовые же лавки. Только сидеть два с половиной часа на дубовой лавочке лично мне не нравится, лучше в кресле машиниста или помощника это время провести. Опять же уединенность, производственный интим.
Ага, мысль про уединенность и интим посетила и Леночку, судя по её таинственной мордочке. Прямо лиса, почуявшая мышь.
— Пе-е-еть. А знаешь, что я сейчас захотела?
— Нет — тут главное раньше времени не спугнуть лису, если ты не мышонок или мышонок, но такой матерый и половозрелый.
— А хочешь, я тебя прямо сейчас удовлетворю? Ртом.
— Кто ж счастья себе не хочет. Хочу конечно, аж сидеть стало неловко, так хочу. Но тут один момент есть.
— Какой?
— Тебе придется меня не только удовлетворить, но и выпить.
— Фу! Зачем?
— Ну подумай сама: помощник машиниста мало того, что вынужден будет радоваться от созерцания того, как ты меня счастливым делаешь, а еще и после нас стирать с пола результат процесса. Мы же не такие, не оставим лужу на полу?
— Подожди. Причем тут помощник машиниста?
— У нас не отдельное купе, сюда каждые пятнадцать минут помощник заходить будет, показания проверять, машину осматривать.
— Ой. Я на такое не записывалась.
— Угу. Так что отложим наши нежности на более удобное время. И место.
Помощник машиниста, молодой парень, каждый раз врывался такой внезапный и с надеждой в глазах: «А вот сейчас застукал?» Но каждый раз он попадал на вполне невинные сцены созерцания окрестностей или светских бесед в пределах приличия. Ну максимум, водолазка разок случайно задралась выше лифчика и была тут же поправлена. Тут же, это в момент открытия двери кабины, а не сразу, как задралась. А вообще да, в кабине есть реальная возможность уделать и бюст и трусики маслом или соляркой, если начать вести себя как пара молодых бабуинов.
После пересадки на станции Ожерелье в скучную и банальную электричку до Москвы мы тупо отрубились, упав друг на друга головами. Ранний подъем сказался. Так что вроде глаза закрыли, открыли, а уже и пригороды, и опять в окошко смотрим на золотые кроны вперемешку с промзонами. Да, день обещает быть теплым, как отзвук уже ушедшего лета.
— Петр, реально, что мы тут будем делать?
— Будем рисовать золотую осень. Рисовать умеешь?
— Нет. То есть набросать карандашом кое-что кое-как могу, а вот по-настоящему, или красками…
— Краски! Молодец, что напомнила. Я же краски не захватил, придется идти в магазин.
— Ты Москву хорошо знаешь? Где тут магазин художественных принадлежностей?
— Да там же, где и рыболовные снасти продают. А хорошо Москву не знает никто, у каждого в руках только один её кусочек. Нельзя оценить всю картину по одному стёклышку от мозаики.
— О! Я притчу такую вспомнила: стрех слепцов подвели к слону и дали ощупать…
— Точно, совершенно в тему. Один сказал: «Вот это прибор, не представляю, какая дама сможет им попользоваться!». Второй сказал: «Соглашусь с тобой, елда знатная!». А третий им крикнул: «Ничего особенного, почти как у меня, только длиннее!»
— Фролов, какой же ты пошляк! Ведь только что про искусство говорил, про краски, золото осени.
— Краски. А вот и нужный нам магазин.
— Это же гастроном!
— Именно!
В Московских гастрономах всё совсем не так, как в провинции, тут нормально с продуктами, есть даже какой-то выбор, алкоголь тоже пока в ассортименте. На удивление на полке нашлось совсем сухое Советское шампанское, то есть брют. С одной стороны этого сорта сейчас выпускают совсем мало, а с другой, его практически не покупают — зовут кислухой. В одном отделе вино, в другом сыр, в третьем фрукты. Никакой колбасы, никакого хлеба. Хотя нет, для задуманного пейзажа пригодится пшеничный, беру белую сдобную булку, косу в маковой обсыпке. Такой только ломать руками, никакого ножа нельзя применять категорически. Сыр купил двух сортов классический полутвердый «Российский» и непопулярную в народе брынзу. Никому в голову даже не приходит, что её можно добавлять в салаты, а мне только что пришло.
Набив мою сумку на длинном ремне едой, идем на ВДНХ. Глаз зацепился на ларек мастерской по изготовлению орденских планок. Ветеранов-орденоносцев еще достаточно много, сорок лет прошло с окончания войны. При этом, как я помню, настоящие фронтовики не носят орденов и медалей, кроме самых торжественных случаев. На пиджаки прикалывают орденские планки, на которых сочетания полосок разных цветов указывает на награды ветерана. Кто в теме, тот поймёт, а иным и знать не надо.
А тут неожиданное препятствие прямо на входе — вход платный, оказывается. Забыл этот момент, потому и нарвался на турникет. Откатываемся покупать билеты, при этом все на меня смотрят как на дикого или деревенского.
Рабочий день, народу не шибко много, самое удачное время для прогулки по самому большому парку, если этот комплекс так можно назвать. Скорее не парк, а променад с большими прогулочными маршрутами и минимальным количеством развлекательных зон. Многие павильоны уже сменили направленность, иные даже потеряли оформление, превратившись из нарядных тортиков в серые коробки. Мы упорно движемся к одному мне известной цели. И даже я сам еще не очень осознаю, куда мы идем. Очередное наитие, очередное знание чего-то такого, чего не знают прочие.