"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Посольство Единобожников всё ещё ползло на полуживом корабле обратно в Рултасл. К счастью, океан был спокоен, и шансы спастись повышались с каждым днем.
В Кунатал прискакал Митич, старший сын Диритича, с маленьким отрядом своих друзей. Его приняли как почётного гостя и на второй день пригласили во дворец Первосвященника. После церемоний и молитвы Первосвященник Алий спросил:
— Что тебя привело ко мне, сын мой? Почему ты решил уйти с путей своего отца?
— Ты мой отец, Святейший! Тот, кто звался моим отцом, вознамерился заточить и ослепить меня, поскольку я не вижу света Истины, исходящего от якобы пророка. А я видел адское пламя, извергаемое душой этого прельстителя.
— Великий грех отрекаться от родителей своих. Ты должен молиться Богу, чтобы он вернул на путь подлинной веры отца твоего. Я налагаю на тебя недельное покаяние и ты должен будешь каждый день, пока твой отец жив и пленён Лжепророком, читать три дополнительных молитвы утром, днём и вечером, моля о спасении его души. И я дам тебе под командование тысячу воинов войска, идущего покарать отступников, чтобы ты мог вернуть с ними свой город, занять законно принадлежащий тебе престол и освободить свою страну от скверны.
Услышав о тысяче, Митич внутренне содрогнулся и чуть не рассмеялся саркастически. Даже если войско его отца будет разбито (в чём Митич почему-то сомневался), тысячи вояк, каких он видел возле города, не хватит, чтобы одолеть оставшихся в столице последователей лжепророка. Митич твёрдо решил после недельного покаяния испросить у Первосвященника разрешения отправиться к Императору, а буде не отпустит — уйти без благословения.
А Диритич с Йолуром в это время завершали дело, на которое шел Йолур в день обращения Диритича: обращали Комсакрай и присоединяли его воинов к своей армии. Диритич не таскал с собой крупные силы. Он ходил с небольшим отборным войском, в котором основную часть составляли воины Киски, а остальные были знатные персоны из всех объединившихся владений, городов и племён. Таким образом, он фактически брал заложников из всех государств создаваемого союза, но не называл их так, избегая позора для них и ненависти к себе. Диритич был уверен, что, когда он кликнет клич, быстро соберётся войско тысяч в пятьдесят, не меньше. Он спокойно ожидал известия о выступлении против него имперского ополчения и был намерен встретить противника вблизи Великих озёр, когда он уже будет истощён тяжёлым переходом и потеряет боеспособность. Пророк теперь всё время ехал на коне рядом с королём. Когда случались стычки, духовный вождь начинал молиться. Это придавало вдохновения войску, и пока что оно легко побеждало.
Император Эш-Шаркун ежедневно принимал начальника тайной службы, но так, чтобы об этом знали лишь изредка, так что казалось, что даже новостями он почти не интересуется. С утра он, демонстративно увиливая от заседаний Дивана Империи и от ожидающих его с делами визирей, отправлялся на военные игрища и до обеда, как считали придворные, развлекался там с друзьями. Во время обеда он выслушивал краткие доклады, а затем уходил к своим красавицам. Помимо законных четырёх жён, он собрал во дворце пару десятков музыкантш и просто девиц. Вечером, после краткой молитвы, он пировал со знатью. Хоть в этом он от обычаев не отступал.
К князю Карлинорскому Клингору Хитроумному, Первому в своём славном роде, прибыла депутация от короля Красгора, в которую входили послы соседнего королевства Зирварны. Зирварна, потерпевшая поражение в двух войнах: с Шжи и со Старквайей, теперь не могла справиться с натиском народа чин-чин на севере королевства. Раньше частично признавший власть Империи, этот народ теперь полностью отказался повиноваться и вышвыривал войска Зирварны из немногих городов и крепостей, которые она контролировала в этих полудиких местах. Король Старквайи просил князя принять приглашение дружественного (теперь, после того, как его хорошенько побили) соседа и спасти его от позора. Послы молили о том же, не стесняясь напоминать, как несколько лет назад Хитроумный громил их войско. Теперь они ожидали, что появление знаменитого воителя с отрядом его гвардии вдохновит потерявшую дух армию. Да и второе: полководцев такого уровня и так хорошо подготовленных войск у Зирварны не было. Естественно, послы привезли кучу даров, и Клингор улыбался про себя, вычислив, сколько им пришлось оставить в Зооре, чтобы добиться всего-навсего просьбы, а не приказания, короля. Правда, внутри себя он понимал, что, если бы царь имел глупость приказать, он, скорее всего, имел бы наглость отказать.
— Ну что ж. Я согласен немного стряхнуть с себя жирок и помочь вам, — милостиво ответил Клингор. — Я пойду прямо через земли Старквайи к границам провинции Ансору и Ликангса. На границе вашего королевства меня должны ждать ваши войска и достойные дары для меня и моих трёх тысяч всадников. Выступлю в поход через двадцать дней, так что быстрее возвращайтесь к себе и снаряжайте своих пехотинцев в путь. Сколько их будет, ваше дело, сколько сможете содержать, но не меньше десяти тысяч тяжеловооружённых пехотинцев и двух тысяч конников. Никаких предписаний, как я должен воевать, полная свобода рук. Военную добычу буду делить в этом походе я. Награждать и карать тоже я, без всяких ваших там чиновников, судей и инспекторов. И назначать офицеров тоже я. Поставлю командовать всеми крупными частями своих людей. Эти условия должны быть официально подтверждены королевским указом, который должен ждать меня на границе. Иначе повернусь и вернусь домой.
Послы немедленно после пира отправились на корабль передавать ответ, который одновременно был и положительным, и весьма жёстким.
Клингор вспомнил, что чуть больше года назад отплыл в южные края дядюшка Атар. Никаких достоверных сведений об участи дерзких колонистов не было. Известно было лишь, что явилось к Императору посольство Мастрага с жалобами на бесчинства старкских колонистов, и уехало, ничего не добившись. Но этот шум они явно содеяли ещё по пути. Смутные слухи ходили, что принц Атар обосновался на островке на юго-западе и вовсю бьёт мастрагских пиратов. Другие рассказывали, что старков разбили наголову, самого Атара схватили агашцы и теперь он служит подставкой для ног царя Агаша. А сын его сбежал к горцам Ссарацастра, принял их культуру и их имя и воюет с агашцами. Словом, ясно, что ничего не ясно.
Более тревожны были вести с внутренних земель Юга, где на Великой реке буйствовал какой-то пророк, то ли, наоборот, лжепророк. Что-то подсказывало Клингору, что с ним когда-нибудь придётся столкнуться, и это будет не очень лёгкой задачей, не такой, как нынешнее усмирение чин-чин. А пока что принц отправился в ещё недостроенный, но уже величественный Храм Двенадцати победителей, чтобы помолиться и навести справки о чин-чин. Дополнительно он был намерен сделать это в Линье, по пути. А в Зоор князь заходить не собирался.
Тор Кристрорс последнее время разрывался между радостной эйфорией и мрачными предчувствиями. Эсса родила сына Кура — "Долгожданного". Рабыня Ангтун родила ещё одну дочь, которую назвали из-за белой кожи Кира — "Ромашка". Аргириссе предсказывали сына, но Тор, хотя она и не говорила прямо, уже вычислил, что после родов и очищения ей надо будет идти принимать наказание от своего цеха. Добавляло отрицательных чувств, что Клингор прислал вестника с почтительной просьбой, отказать в которой по всем правилам чести было невозможно: послать его сына Лира Клинагора в Линью для встречи с отцом, направляющимся на войну. Лир по всем законам одновременно был сыном и Тора: сын по духу. Он же был и первым кандидатом на Первого Ученика. Вдобавок, Тор просто очень любил Лира. Но он понимал, что придёт время, и отец по крови, признавший сына, предъявит свои права на него.
Эсса разрывалась между противоположными чувствами. Ей было и обидно, что Тор так сильно полюбил Аргириссу, и одновременно она не могла её ненавидеть, поскольку сама ей очень симпатизировала и сама её свела с Тором, а поведение гетеры было полностью корректным. Она уже сказала Аргириссе, что сын её будет для Эссы ещё дороже своего, поскольку он плод самопожертвования и высочайшего взлёта, надежда всего рода. Вот в этом она была полностью искренна.
Сунг Тахиркин из первого слитка нового сплава сковал Тору кольчугу. Её надели на деревянного болвана, и Тор как следует ударил по ней кинжалом из торовского булата. Кинжал застрял. Если бы под кольчугой был бы ещё хлопковый панцирь или толстый халат, как полагается в серьёзной битве, то раны болван, представлявший Тора, вообще не получил бы. А так на дереве осталась небольшая выемка. Все возликовали.