"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Но впереди была ещё одна проверка. Кольчугу продержали три дня при температуре кипения воды. Затем мастера-соратники внимательно рассматривали под увеличительными стёклами и через исландский шпат признаки заращивания повреждений, и после часа изучения издали ликующие вопли и отдали стёкла жаждущим посмотреть подмастерьям. Признаки были хоть и слабыми, но очевидными.
Надо было вновь улучшать технологию. Но первые шаги оказались столь обнадёживающими, что в этот вечер в мастерской Тора и в его замке был праздник в честь нового открытия, как уже смело говорили все, кроме самих мастеров. Они называли это скромнее: "большой удачей поисков".
После визита к своему отцу по крови Тору Кристрорсу (родство никогда явно не афишировалось, но многие знали либо предполагали) принц Картор, наследник
День открытия первого регулярного заседания Совета Царства выдался пасмурным и дождливым. Во вновь построенном здании совета на форуме Дилосара собрались пятьдесят девять знатнейших и самых заслуженных граждан. Здесь были царь, царевич-наследник, два принца Лиговайи, два графа, царь Рачало, все шестнадцать баронов, все имевшие золотую пластину за храбрость и вторую пластину не ниже серебряной, кроме Демона Пытки Криса Колорина, которого не пригласили, по официальной версии, поскольку он не подходит столь высокому обществу. Кроме того, царь лично пригласил глав вновь образованных цехов оружейников, бронников, шелкомодельеров, кожевников, обувщиков, портных, ювелиров, строителей, моряков и гильдии купцов. Сидели также несколько отобранных дворян без золотых пластин, среди них Кун Тростинкар. Один из приглашённых не смог прибыть на Совет из-за болезни.
Совет начался с речи царя Атара.
"Почтеннейшие из сограждан! Наступил мир, и мы должны организовать наше государство так, чтобы оно сохранило все лучшее, чего уже достигло милостью Судьбы и нашей единой волей".
"Опыт войны и бедствия показал, что наши граждане могут по справедливости решать самые сложные вопросы. Нам не понадобятся здесь профессиональные судьи и стражники. Весь народ вооружён, и люди следуют законам чести и долга. Но, поскольку судить будут простые граждане, нам нужно создать такие законы, которые были бы понятны всем, соответствовали нашему миру и характеру наших людей. Мы не можем пользоваться толстенной книгой имперских установлений, хотя сохраним её для важнейших и самых запутанных случаев. Но самое главное, мы знаем, что многие законы в Империи принимались случайно, под влиянием интересов части выборных или знати, которые сумели заговорить других. По поводу их в Империи даже ходит поговорка: "Дурацкий закон, но это закон". А у нас ни один закон не должен быть дурацким".
"Прежде всего, необходимо защитить себя от скоропалительных законов, которые могут быть приняты под влиянием минутной ситуации или настроения граждан. Поэтому каждый закон должен иметь автора. Если кто-то предлагает поправку, он тоже должен действовать от своего имени. Автор законопроекта имеет право объявить, что данная поправка извращает смысл закона и её принятие означает отклонение закона. Такая поправка снимается с обсуждения немедленно. Отклонённый закон не может вновь вноситься на рассмотрение шесть лет, даже в другом словесном оформлении. Обоснованный протест, что вновь вносимое предложение является всего лишь переформулировкой ранее отклонённого закона, должен приводить к снятию закона с обсуждения. Каждый закон должен быть вначале обсуждён и проверен в Совете, затем принят Народным Собранием, на котором обязательно должно пройти его открытое обсуждение, и затем подтверждён словом царя или регента, если царь ещё малолетний либо болен. Через год после принятия закона он обязательно должен быть вновь обсуждён на Совете и Собрании и должно быть принято решение, применим ли он и соответствует ли он чести и морали нашего народа. Если окажется не так, то закон должен быть признан недействительным с самого начала, а его автор оштрафован и лишён права вносить предложения на три года".
"Вы скажете, что иногда нужно быстро принимать постановления, которые диктуются текущими обстоятельствами. Согласен. Но это должны быть не законы, а именно постановления. Они будут приниматься на период особой ситуации, во всяком случае, не более чем на год и никогда не продлеваться. Иначе мы окажемся в том же ложном положении, как Линья, которая приняла в неурожайный год закон о запрете вывоза фиг, а затем в урожайные годы сутяги вовсю донимали честных граждан угрозами доносов за нарушение этого закона. Если же за год постановление показало себя полезным для народа и страны, то оно может быть через установленное нами время вновь внесено уже как полноценный закон и принято по всем правилам".
"Далее, нам необходимо защититься от демагогии и словоблудия. Гражданин, обладающий правом ораторства, должен иметь возможность свободно аргументировать за или против предлагаемого постановления и вносить поправки. А на местных собраниях таким правом должен без ограничений пользоваться вообще каждый гражданин, кроме лишённых его за злоупотребления. Но недопустимо подменять аргументацию психологическим воздействием и речевым зомбированием. Поэтому почтеннейшие граждане и, конечно же, царь должны обладать правом интеррогации: задать оратору вопрос, чтобы он объяснил простыми словами, чего же добивается, или потребовать от него переформулировать свое положение, убрав эмоционально окрашенные слова. При неоднократных попытках оратора воздействовать на граждан недозволенными средствами он должен лишаться слова и права ораторства на некоторое время. Если же такое будет продолжаться систематически, то он вообще будет лишаться права открывать рот на Народных Собраниях. Если нужно, узаконим присутствие таких с кляпом во рту, чтобы могли лишь голосовать".
Совет сдержанно посмеялся, представив себе изнывающего от неудовлетворённого словоблудия демагога с кляпом во рту.
"Далее, нам необходимо защититься от сутяжничества. Поэтому тот, кто неоднократно возбуждает мелочные либо необоснованные иски, либо систематически обвиняет тех, кто отступил от буквы закона, но поступил по высшим принципам чести, морали и справедливости, должен наказываться и лишаться права вносить предложения и возбуждать иски. В первый раз на некоторое время. А во второй раз навсегда. Если же кто-то попытается воспользоваться поражением в правах сутяги и делать несправедливости против него, то ведь у сутяги, если он в остальных отношениях нормальный человек, есть родные, друзья и знакомые, стоящие за справедливость, и они смогут его защитить от злоупотреблений".
"Мы в процессах и при разбирательствах всё время пользовались помощью менталистов. Как известно, в Империи демагоги, ссылаясь на требование неприкосновенности личной жизни, всячески ограничивали возможность их использования. Сами понимаете: как это так — лишить человека возможности свободно солгать? Здесь я не слышал ни слова против них и в защиту права на ложь перед лицом сограждан. Каждый гражданин обладает правом не отвечать на заданный вопрос, а вынудить его отвечать менталист не может. Поэтому я предлагаю запретить вводить ограничения на использование менталистов при разбирательствах. Тем более это важно потому, что наши суды должны проходить почти всегда публично, при контроле державного народа, и за один день".
"Этим самым я перешёл ещё к одному важнейшему положению. Право каждого гражданина носить оружие и защищаться означает также обязанность при первой необходимости принимать участие в совместных действиях по защите граждан. Во время войны каждый знал, кому надо подчиняться и кому он должен приказывать. Но и во время мира нужно, чтобы в любой момент, когда возникнет необходимость стать плечом к плечу с соратниками, все знали, кто будет командовать. Далее, на судах должен быть председательствующий. А простые вопросы должен единолично разрешать самый авторитетный гражданин в общине. И поэтому нам надо будет в каждой общине избирать шерифа, который будет организовывать совместные действия, председательствовать в суде, решать мелкие тяжбы. Он же будет решать вместе с гражданами общие хозяйственные вопросы общины и организовывать выполнение принятых решений. А чтобы никто не стал мелким тираном в своем околотке, нужно запретить переизбрание шерифа на следующие два-три года после его годичного срока полномочий".