"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Я замерла, вглядываясь в лицо Яромира.
– Я этого не хотел, – прошептал он, бледнея.
– Они с ним в сговоре, тебе не стоит ее жалеть, – холодно произнесла я, хотя сама понимала, что Моника лишь жертва закрутившихся вокруг нее интриг. Ну и пусть, Яреку совсем не обязательно об этом знать.
– Ты должна мне все рассказать, – вглядываясь куда-то в себя, произнес он.
– Пожалуйте к столу, – не замечая нашего смятения, широким жестом пригласил Марусь.
Я позвала всю челядь отобедать. Наши воины уже сидели за длинным, накрытым льняной скатертью столом. Здесь у нас столы не делали ступенями, за трапезой все равны. И мне это было больше по душе, чем крульская щепетильность. Жаркое, похлебки, караваи, блестящие грибочки и хрустящая капустка, по кружкам лилось пенистое пиво. Как я ждала этого застолья. И вот эта Банькова мне опять все испортила, сумела навредить даже на расстоянии. Меня душила злость, а Ярек задумчиво ел, разглядывая маслянную лампы. Ну отчего он переживает, если она ему безразлична, как он утверждал, отчего побледнел, как полотно, зачем ему знать подробности ее соблазнения Матеем? Да я точно ничего и не знаю.
– За здравие моей жены и вашей хозяйки, – вдруг поднялся Яромир с кружкой в руках. – В Ковалях сидит самозванец, по вашему берегу такой же ходил, вам ли не понять – чем это грозит. Я Яромир Ковальский, а это моя единственная законная жена, – муж положил мне руку на плечо, даже через ткань я почувствовала жар его ладони.
– За здравие хозяйки! – подхватил Богдан, и здравицы полетели с одного конца комнаты на другой.
Глаза уже слипались, но я упорно боролась со сном, не желая вставать из-за стола. Ведь если я поднимусь, пир закончится, и мы останемся с Яреком вдвоем, и мне придется все ему рассказать.
– Ой, моя женка носом клюет, гостюшки дорогие, можете пировать, а мы пойдем в опочивальню, – нанес удар по моему упрямству Яромир.
Мы в молчании прошли в натопленную спальню. Муж затворил дверь и обнял меня:
– Да, не буду я тебя ни о чем спрашивать, – смешно боднул он, коснувшись лбом лба. – И так все понял, я у тебя догадливый.
– Ты расстроен, – сухо произнесла я.
– Я сгубил ее, но не хотел этого, я правда этого не хотел! – он отошел от меня, обхватывая голову руками.
– Послушай, даже, если она думала, что самозванец, это ты и она не в сговоре с ним, то все равно – она легла с чужим мужем. Слышишь – с чужим, и знала об этом, она видела, как мне плохо, как я тоскую без тебя, и все равно пошла на это. Ты можешь возразить – любовь самолюбива и не думает о чувствах других, может и так. Но мы перед ней ни в чем не виноваты, мы искупили свою вину, заплатив дорогой ценой. И ты не должен себя корить, – я говорила горячо, страстно, я убеждала не только Яромира, но и себя.
– Что бы я делал, если бы не встретил тебя? – прижал меня к себе Яромир.
Мы стояли, обнявшись, и слушали биение сердец друг друга.
Ночью, лежа в объятьях мужа, я снова пыталась вспомнить свой первый подъем на башню. Как же там было? Снова в ушах зазвучали слова Граськи: «Ах, госпожа, как сейчас чудно в лесу цветут пролески, все синее, точно ковер кто простелил». И мои слова: «Завтра надо сходить прогуляться». «А мы с девчонками сейчас на башню лазили смотреть, там такая красотища! Голова кругом идет. Только вы уж пану Казимиру нас не выдавайте, а то браниться станет». И я соблазняюсь цветами и лезу по крутой лестнице наверх, вот открытая площадка, окаймленная зубьями стены с бойницами, а дальше... Ну же, Янина, вспоминай! Я подхожу к южной стене, смотрю вдаль и… и вижу деревья, утопающие в синем ковре цветов, слышу оглушительные трели птиц, вдыхаю насыщенный влагой после дождя воздух. Весна. Хорошо!
– А я думаю, куда мой вороненок сбежал, а он, похоже, здесь гнездо решил себе свить.
Оборачиваюсь. За мной появляется Яромир. Мой муж со мной на башне, а не внизу у запруды!
– Иди посмотри, здесь так красиво. Лес синий! – я тяну его за рукав.
Он приобнимает меня, задумчиво глядя на запруду.
– Там нужен мост, негоже, что к лесу приходится так далеко обходить. Мост с перилами, чтобы не упасть в омут.
– Прикажи, пусть построят, – улыбаюсь я, греясь в его руках.
– Отец упирается: вдруг война, лишний подступ к замку, а еще говорит, что при весеннем разливе там сильно прибывает вода, мол, мост будет смывать, – Яромир вздыхает.
– Ну, может он прав, – замечаю осторожно.
– Ничего не прав! – сразу горячится Ярек. – Если вбить сваи, мост никуда не денется. А враги и так смогут навести здесь переправу в течение нескольких часов. Что нам дадут несколько часов? Да и надо ли врага так близко подпускать? Я уже накидал чертеж, как вернусь, обязательно построю.
– Что значит – вернусь? – я разворачиваюсь и заглядываю мужу в глаза.
– Янина, мне надо уехать, ненадолго, а может и чуть подольше… так надо, чтобы не допустить врага под стены Ковалей.
– Уехать? Ты уедешь? – и весна меркнет, краски выцветают. – Куда?
– В Лесоградье. Король посылает меня на переговоры.
– Почему тебя, ты еще молод, на переговоры должны ехать седые мужи…
– Ты, моя жена, тоже не веришь, что я справлюсь? – он обиженно отворачивается, глядя на цветущий лес.
– Я верю, Яречек, верю, ты справишься, но как же я? – тоже отворачиваюсь, рассматривая колокольню Ковалей.
Теперь мы смотрим в разные стороны.
– Ты будешь меня ждать, а потом я вернусь. У нас родится малыш и я построю мост.
– Но ведь можно же сейчас строить мост и обзавестись ребенком и не одним. Не уезжай, Ярек, попроси короля послать другого, – разворачиваюсь, хватаю его за отворот жупана.
– Янина, ты будешь ждать меня? – поднимает он мой подбородок и заглядывает в глаза.
– Буду, я очень буду тебя ждать.
А потом он уехал. Его позвал долг перед страной, жажда приключений и желание доказать, что он может… а я осталась один на один со своим одиночеством.
Но, получается – Яромир не был с Моникой у запруды, он уехал! А кого же я видела под ивой и самое главное – когда? Я должна вспомнить, и именно сейчас.
И образ всплыл, вышел из глубин сознания яркой вспышкой. Я видела Яромира и Монику, но не три года назад, а этим летом! Вскакиваю на кровати, не в силах унять переполняющие меня чувства, это было прошедшим летом, а, значит, это был уже не мой Яромир, а Матей, принявший его облик. Мой Ярек здесь ни при чем.