"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Так точно! – смущался фельдфебель. – Токмо, ваше высоко…
– Сейчас можно Константином Сергеевичем.
– Так точно, Константин Сергеевич, да токмо никакой особой премудрости-то и не было. Япошка горяч, храбр, да уж больно красивую смерть любит. И терпеть не может, когда у него позицья наша, значит, прямо перед носом, а взять не может. Лезет и лезет, как на ту сопку с деревом, помните ли, Константин Сергеевич?
– Как не помнить…
– Вот! – Воодушевившийся фельдфебель сам принялся рассказывать, ведя урок вместо подполковника. Две Мишени, чуть улыбаясь, присел на край учительского стола. –
– Флаг? – не удержался Юрка Вяземский. – Знамя?..
– Нет, сынок, знамени у нас-то и не было, знамя в полку осталось. А было просто три куска мануфактурных, белый, синий да алый. На живую нитку сметали перед боем, да и подняли…
Константин Сергеевич кивнул, задумчиво глядя поверх стриженых мальчишеских голов.
– Уж и не упомню, откуда у нас те куски взялись. Неказистое знамя вышло, неровное, но с ним-то всё равно лучше как-то. Хоть и ругал потом нас его высокоблагородие господин подполковник, ох и ругал! Мол, «позицью демаскирует», слово-то мудрёное придумал, насилу я тогда его запомнил. А всё равно. Увидал япошка нас, ну и полез. А мы – огоньком его, огоньком! И слева, и справа! И ещё спопереди!
Старый служака аж кулаком по парте пристукнул.
– В цепь им не развернуться – некуда там разворачиваться. А вылез на нас, ребятки, если и не целый батальон, уж две-то роты точно. В штыки на них не кинешься, токмо пальбой и сдержишь! А шли-то они плотно, валили-то валом – ну, пулемёт наш их тоже клал за милую душу. Да мы все не сплоховали тогда, нет, не сплоховали!
– Голова японской колонны оказалась в огневом мешке, – вставил Две Мишени. – Видите, как они угодили под перекрёстный огонь? – И он вновь передвинул рамку.
Жёлтые фигурки японских пехотинцев перечеркнули прерывистые алые линии, тянувшиеся к ним справа и слева.
– Одиннадцать русских солдат задержали целую японскую колонну, – продолжал подполковник. – Почему? Потому что использовали местность; потому что отрыли, сколько могли, себе окопы, пусть и неглубокие; потому что старший над ними, Фаддей Лукич, правильно расположил свои самые сильные огневые средства – пулемёт и скорострельные винтовки.
– И гранаты, Константин Сергеич! И гранаты!
– И гранаты, Фаддей Лукич. Итак, господа кадеты, первый вывод – даже небольшой отряд может успешно сражаться с превосходящими силами противника, если займёт правильную позицию и правильно распределит имеющиеся ресурсы. А теперь перейдём к тому, что есть основа основ любой армии – её солдат и устав, которому он подчиняется…
Сразу несколько рук взлетели над кадетскими макушками – и одна из них Фёдора.
– Константин Сергеич, Константин Сергеич! – раздалось со всех сторон. – Фаддей Лукич! А чем дело-то кончилось?! Расскажите, ну пожалуйста!..
– Рассказывай, Фаддей Лукич, – улыбнулся подполковник. – И впрямь, чего ж такую историю без конца оставлять?
– И-и, господа мои кадеты! Особо много и не расскажешь. Правильно нас ругал его высокоблагородие Константин Сергеевич – знамя-то и впрямь позицию нашу выдавало, хоть мы и поставили его чуток в отдалении. Нарвались япошки на наш огонь, откатились. Раз, другой. А потом вдруг как стихло всё. Поняли мы, что ждут они артиллерию свою, когда подтянется. Кто знает, может, решили, что тут целый полк обороняется. – Старый фельдфебель молодецки подкрутил усы. – Поняли мы, что дело жаркое будет, подхватились и отошли на полверсты. Там снова засели – и вовремя. Ка-ак начали желтомазые по высотке оставленной залпы класть, ну ровно на высочайшем смотру. Не уйди мы оттуда – не гуторили б мы тут с вами. Но мы ушли. И потом снова их угостили, как те вперёд полезли. Так, где за камушки, где за ручеёк, где за что придётся цепляясь, и до своих добрались…
– И получил за то Фаддей Лукич свой Георгиевский крест, – докончил подполковник.
Два часа «длинного урока» пролетели незаметно. Задал подполковник много – и те же уставы, и про стрелковое отделение.
Остаток дня – с обычными уроками – прошёл спокойно. На ужине Севка Воротников вновь подкатился к их столу:
– Эй, Нитка! Ты, ты, тебе говорю! Ты, Нитка, сюда слушай. Хочешь, Нитка, я с тобой дружиться буду?
Петя захлопал глазами и покраснел; Фёдор поспешно пихнул друга в бок – он что, не понимает, что Воротников опять задумал каверзу?
– Вот давай ты мне эту плюшку с маком отдашь, а, Нитка? А я пригляжу, чтобы тебя никто не трогал. А то, знаешь, тут много таких, которые слабых обижать любят!
Говорил Севка всё это вполне мирно, даже дружелюбно; тон его мог обмануть кого угодно, только не Федю Солонова, вдосталь насмотревшегося на подобное в своей 3-й Елисаветинской; он и сам пару раз становился жертвой, такой же, как Петя.
– Оставь его, Воротников!
– Чего это «оставь», Слон, а? – куражился второгодник. – Порядок такой, Солонов, не знаешь, что ль? За защиту у нас всегда сладким делились! Да и неполезно Нитке булки жрать! Как и колбасу, кстати! А то будет не Нитка, а морской канат, в двери не пролезет!
– Пусть ест, Федя, мне не жалко, – горестно прошептал Петя и прежде, чем Солонов успел его остановить, сам пододвинул Воротникову тарелку.
И, пока остальные хлопали глазами, а Фёдор безуспешно толкал приятеля, Воротников преспокойно протянул руку, забрав себе маковую плюшку прямо с тарелки Ниткина – никто и глазом моргнуть не успел.
Кадеты за их столом и за несколькими из соседних с готовностью загоготали. Всё те же Пащенко, Шпора да примкнувший к ним Бушен; Фёдор сжал кулаки.
– Чего регочете?! Эх вы, а ещё за одним столом сидим!..
– Эй, Слон, ты чего? – искренне удивился конопатый Гришка Пащенко. – Клювом за ужином не щёлкают! Сам знать должен, коль в военной гимназии был!
– Хватит, Воротников, – поднялся Федя. – Один раз уже дрались, тебе мало? Прошлый разве свезло тебе, гляди, вдругорядь уж не свезёт!
– Да чё ты с ним, как нянька, с Ниткой этой? – искренне удивился Севка, проворно запихивая булку в рот. – Ты второй силач на всю роту! Дерёшься здорово! Давай вместе держаться!.. Хочешь, вот этот вот вихрастый, – он ткнул пальцем в Борьку Шпору, – сейчас тебе свою плюшку отдаст? Ты ведь отдашь, Шпоркин, верно?