"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Трус проклятый! Не зря меня Учитель называл стервец! Стервец обделавшийся!
Тор даже не заметил, что это ругательство вырвалось у него вслух и чётко. Челядь, давно уже понимавшая, что на самом деле он и Эсса неравнодушны друг к другу и подсмеивавшаяся над глупостью хозяина, разбежалась. Они боялись прыснуть смехом при Мастере и получить вместо него взбесившегося медведя.
В избушке кузнеца тоже творилось нечто невообразимое. Отец был разгневан, что Эсса приехала в кавалькаде какого-то знатного типа, да ещё целовалась с ним на глазах у всех. Но разборку
Принц Клингор в тот момент считался вероятным наследником престола. Здоровье Наследника-ребёнка было весьма слабым. Сам царь тоже казался болезненным и хилым. Второй и третий наследники были в преклонных летах и казалось, что они вот-вот умрут. А если уж кто-то из них окажется первым, то, как полагалось в таких случаях по обычаю, откажется брать престол, сославшись, что ему уже пора думать не о мире, а о душе.
Настроение кузнеца полностью переменилось. Он, кое-как закончив дела и поручив работу подмастерьям, бросился к дочери, уныло сидевшей в своей комнатке, ожидая взбучки и прочих неприятностей. Вместо трёпки отец принёс ей лучшего вина из погреба и стал говорить, как важно попасть в свиту принца, поскольку он скоро станет королём. А ещё лучше родить ему сына. Без мужа Эсса не останется, принято у знати своих любовниц выдавать замуж за челядинцев. Тем более у короля…
— Отец, жадность и честолюбие ослепили тебя! — когда прошёл первый шок от непрестанных уговоров отца, ответила Эсса. — Если ты хотел для меня высокого положения, почему ты струсил прямо поговорить о браке с Мастером Тором? Жена Великого Мастера, который прославится по крайней мере на три поколения — очень почётное и выгодное положение. Ты смалодушничал, а теперь гонишься за светлячком сквозь колючие лианы. Этот золотой шмель посидит немного на цветке и улетит к другому, оставив меня опадать в одиночестве. Не буду я его любовницей, хоть молва меня такой уже ославила!
Отец хотел побить дочь, но побоялся в критический момент испортить её красоту. А через пару минут он уже внутренне ухмыльнулся: "Мой характер, хоть и девка! Я поэтому в городе не остался: не хотел, чтобы мне все указывали, что делать! А ведь правда, не только Тор дурак, но и я тоже! Теперь придётся её уговаривать, обратного пути нет. Да и неравнодушна на самом деле она к принцу, наверно. Вот ведь как прозвала: не раззолоченный ублюдок, а золотой шмель!"
Ближе к вечеру прискакала пара дворян с заводной лошадью. Один был челядинец барона Хань Хурриган, другой — Лунь Косъатир из свиты принца. Хань высокомерно приветствовал кузнеца, а Лунь ему улыбнулся.
— В знак уважения к твоим и дочери заслугам и верности барон милостиво дарует твоей дочери платье для приёмов и верховую лошадь. Он зовёт её сегодня вечером на пир в честь принца как личную гостью принца и королеву танцев.
— Ну-ну! — только и произнёс кузнец. — Благодарю господина за милость, и сейчас же отнесу подарок дочери.
— Нам велено её подождать. Пусть собирается не особенно торопясь: пир начнётся после заката солнца, — сказал, милостиво осклабясь, Хурриган.
Отец со смешанным чувством отнёс платье дочери. Одеяние было из тонкой дорогой материи, не аляповатое, красивого бордового цвета, с широким роговым поясом, сделанным так, что им можно было заодно поддержать грудь, с большим вырезом на груди и с разрезами внизу до самой талии, чтобы лучше развевалось во время танца. Дочь подержала платье в руках. Одевать такое полагалось на голое тело. Ей вспомнились слухи (неизвестно, правдивые или нет; скорее всего, иногда было так, а иногда не так), что после пары танцев королева должна плясать совсем нагой, и что королевами танцев обычно были гетеры. Но отказаться от подарка означало смертельное оскорбление.
Эсса попросила отца выйти, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Она хотела было выскользнуть через заднюю дверь, вскочить на лошадь и ускакать куда глаза глядят… Но куда они глядят??? Тор сейчас её не примет, судя по всему. Ускакать куда-то с маленьким кошельком денег и без всякой защиты означало скорее всего попасться в лапы намного худшим отца или принца. Упрямо сжав губы, девушка приняла решение: стала умащаться и одеваться, обув скромные, но новые и удобные сапожки, завязав волосы бордовым платком. Затем со вздохом надела платье, устроила пояс поудобнее, и, чувствуя себя хуже, чем нагой, вышла к сидящим в тени и попивающим вино с сыром и зеленью челядинцам. Они разглядывали её, но больше ничего не допускали, крепко запомнив, что это — дичь принца.
— Где моя лошадь? — с некоторой долей высокомерия в голосе спросила Эсса. Хурриган вскочил и подвёл к ней красивую гнедую кобылку. Эсса отметила, что седло не мужское, но сидеть в нём нужно по-мужски, и про себя подумала, что всю дорогу она будет ехать с практически открытыми ногами.
— Прелестница, эту кобылу зовут Олли. Она от знаменитого жеребца Каруна, — прокомментировал Хурриган. — Помочь тебе забраться в седло?
— Проверим, сойдусь ли я характером с лошадью, — сказала Эсса и внезапно сама легко вспрыгнула в седло, не обращая внимания на обнажившиеся ноги.
Эсса повела кобылу сначала шагом, затем рысью, опять шагом, и постепенно добилась взаимопонимания с ней. Так она проехала пару кругов. Когда убедилась, что чувствует лошадь, а та — её, пустилась в галоп. Челядинцы вначале привстали, но потом заметили, что Эсса возвращается, и поняли, что она просто объезжает кобылу под себя и привыкает к платью.
Девушка спешилась изящным прыжком, попросила одного из учеников отца обтереть лошадь и немного напоить её. Сама выпила чуть-чуть воды с вином, обтёрла душистой тряпкой лицо, грудь и руки, взяла сладостей, стала ласкать Олли и кормить её лакомствами. Лошадь доверчиво ткнулась хозяйке мордой в плечо. В другой ситуации Эсса была бы просто счастлива.
Наладив отношения с кобылой, дочь кузнеца зашла в дом к служанкам, без всякого стеснения сбросила платье и попросила слуг почистить его и привести в порядок перед пиром.
На себя Эсса набросила белое полотнище и ушла в свою комнату, сказав, что вернется через полчаса. Она вернулась с маленькой сумочкой, вновь умастилась благовониями, подвела глаза, чтобы лучше блестели, оделась и вышла во двор, где солнце уже клонилось к закату и почти коснулось горизонта.
— Поехали! — сказала девушка. — По-моему, королева должна прибывать на пир последней.
И Эсса улыбнулась, а челядинцы почтительно захихикали.
Кавалькада тронулась к замку. Скорость задавала королева танцев, так что ехали не торопясь, мирно разговаривая.
Принц с нетерпением ждал королеву танцев. Он не обращал внимания на девиц и жён мелких дворянчиков, возглавляемых младшей дочерью самого барона, вовсю пытавшихся атаковать его своими чарами. Девицы шушукались между собой: "Ишь какой, втюрился! И кого нашёл! Простолюдинку. Небось, она его своими травками приворожила, зелья-то она делает отменные, ведьма зеленоглазая!" Подобные разговорчики вела вся женская часть общества.