"Фантастика 2023-99". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Сдаюсь, сдаюсь!
— Умное решение, — а сам обратился к Самарину. — Пошли отсюда быстрее, пока нас не спалили.
Не сказать, чтобы я чувствовал себя героем. Хотя легкое ощущение удовлетворения было. Например, если бы заводила вышел один на один с очкариком, я бы даже слова не сказал. Подождал, пока Самарина отлупят, помог подняться и поговорил. Или еще придумал как с ним познакомиться. Очень уж на дядю надо было выйти.
Но вместе с тем именно сейчас я ожидал от очкарика хотя бы минимальной благодарности. Короткого «спасибо» было бы достаточно. Но Самарин удивил по полной.
— Нет.
— Что значит нет? — остановился я на полпути.
— Это неправильно, — стал он перебирать пальцами в воздухе. — К тому же им нужна помощь.
Я слишком поздно понял, что именно Самарин хочет сделать. Поэтому не успел ударить того по рукам. А когда рванул вперед, тот уже создал заклинание.
Мы с Крысой схватились за уши, падая на пол. Да и сам очкарик пострадал от собственного творения. Придурок. Надо же скастовать Погребальный звон в закрытом помещении. Если не порвет барабанные перепонки, это будет здорово.
Что хорошо — заклинание напрямую зависело от мага. Стоило ему перестать напитывать его силой, оно заканчивало своей воздействие. Поэтому оглушительный колокольный звон в туалете звучал секунды две-три, не больше.
— Вот ты идиот! — с трудом поднялся я на ноги.
— Что? — не услышал меня Самарин.
— Ничего. Ладно, разбирайся сам, меня тут не было.
Я открыл дверь, но наружу не шагнул. Потому что неприлично наступать на ноги директору лицея. Пусть у тебя с ним и хорошие отношения. Рядом с Зейфартом стоял наш фельдфебель и еще пара преподавателей. Федор Григорьевич заглянул за мою спину и его лицо приобрело какую-то мрачную торжественность. А я понял: все Куликов, это залет.
В школе приходилось периодически попадать к директору. Не то, чтобы я был тупой или неусидчивый, просто с определенного момента мне надоело играть роль послушного мальчика. Надоело подыгрывать и пытаться понравиться учителям.
Ну, и раз в месяц меня таскали к директору. Как правило, занималась этим физичка. Причин у нее была масса — то опоздал, то разговаривал, то самостоятельную специально за двадцать минут закончил, чтобы урок сорвать. В жизни редко встретишь человека, с которым чувства будут взаимны. У нас были именно такие отношения.
Благо, директор у нас оказался мужиком разумным. И, кстати, он вообще старался ни с кем не ссориться. Ни с физичкой, ни со мной. С этой вредной шестидесятилетней теткой все понятно — у нее стаж, опыт, да кто еще на такую зарплату из пединститута придет? Со мной тоже. Чуть что, так кто на городских соревнования по легкой атлетике честь школы станет отстаивать? То-то же.
Поэтому как только физичка закрывала дверь в кабинет директора с другой стороны, тот доставал шахматы и мы весь урок молча с ним рубились. А после отпускал к явному удовольствию физички. Она-то думала, что меня там целые сорок пять минут отчитывают.
Что-то мне подсказывало, что с Зейфартом так не прокатит. Не создал я еще столь доверительные отношения с местным директором. Да и, судя по всему, никакие соревнования они тут не проводят.
Сейчас мы, участники великой туалетной потасовки сидели в коридоре перед дверью директора. И напоминали тех самых собак, которые рвут себе глотки, лая через забор. Но стоит открыть ворота, как они же уже дружелюбно машут хвостами.
Нет, само собой, товарищества между нами не было. И вряд ли оно возникнет. Но сейчас все мы находились в одной лодке. Судне, которое плавно следовало к отчислению. Из кабинета как раз вышел Самарин. Но дверь после него не закрылась.
— Ирмер-Куликов, зайдите, пожалуйста, — услышал я голос директора.
Ну все, приплыли.
Зейфарт сидел за антикварным столом (с другой стороны, тут все антикварное) и даже не посмотрел на меня. Лишь что-то торопливо записывал. Дурной знак.
— Николай, расскажите, пожалуйста, что произошло? Со всеми подробностями, — сказал директор.
Я пожал плечами и стал рассказывать. С самого начала, без утайки. Как услышал про разговор в столовой, где Самарину угрожали. Как последовал за ним и увидел саму потасовку. Ну, и как вмешался.
— Знаете, что отличает юнкера от обычного дворового мальчишки? — поднял голову Зейфарт.
У меня вертелось несколько колких ответов, вроде, «нас одевают бесплатно». Но я благоразумно решил, что в данном случае лучше промолчать. Целее буду.
— Не могу знать, ваше высокопревосходительство.
— Юнкер никогда не занимается самоуправством, — сурово ответил директор. — А идет и докладывает все вышестоящему по званию. Вы юнкер, не забывайте. С того дня, как поступили в наш лицей, вы уже на службе у государя императора.
— Федор Григорьевич, времени не было государю императору жаловаться, — не удержался я. Ляпнул и тут же закусил губу. Ну куда ты лезешь, дурачок!
Зейфарт устало посмотрел на меня своими анимешными глазами. Но ругать не стал.
— А Леониду Леопольдовичу, вашему фельдфебелю, можно было сказать? Или мне, на худой конец. Мои двери всегда открыты для лицеистов.
— Виноват, ваше высокопревосходительство. Признаю свою ошибку.
— И ведь двоих отделал, — покачал головой Зейфарт. — Самого Зубарева и Бабичева. А Красина почему не тронул?
Я еле сдержался, чтобы не засмеяться с фамилии последнего. Это же надо, как совпало.
— Крыса сдался, ваше высокопревосходительство. А лежачих не бьют.
— Хоть что-то полезное ты принес из того мира. Занимался где-то раньше?
— Футболом только, ваше высокопревосходительство.
— А драться как так научился?
— Жизнь научила, — пожал я плечами.
Я попытался выдержать взгляд директора, но видя, как морщины собираются вокруг его больших глаз, а рот расползается в улыбке, засмеялся и сам.