"Фантастика 2023-99". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Поединки чести на этом Ристалище состоялись лишь однажды. Нынешний раз должен был стать вторым. Именно поэтому, учтя предыдущие ошибки, расширили саму арену, заменили часть трибун и добавили новую.
Что до Императора, то Романов мне понравился. Статный, красивый, опять же, с усами. Он сидел, по всей видимости, с женой, степенно что-то ей рассказывая. Супруга слушала вполуха, постоянно рыская взглядом в толпе, словно искала кого-то. По правую руку от Императора находился сам Максутов, в мундире Главноуправляющего Третьим Отделением, и знакомый мне Разумовский. Те напротив, сидели не шелохнувшись и даже не разговаривали. В отличие от моих друзей.
— Едрена-кочерыжка, я тут никогда не был, — шептал мне возбужденный Макар. — Обычно, если повезет, на дерево куда-то залезешь. И слушаешь. Разве что увидишь? Че думаете, убьют кого-нибудь сегодня?
— Надеюсь, что нет, — с тревогой ответил Горчаков.
— Я думал, что это вроде потешных боев. Маги здесь пар выпускают и все такое.
— Да, но бывают разные случаи, — с прохладкой заметила Дмитриева, словно речь шла о какой-то пустяковине.
Я разглядывал сооруженные для мероприятия трибуны. Надо сказать, умеют строить. Сколько тут сейчас собралось? Счет явно шел на тысячи. Весь цвет общества. Дамы в мехах и украшениях, господа в мундирах с наградами и сверкающими в свете волшебных подвесных фонариков, их отпрыски, некоторые глядящие на окружающих с важным видом, другие с любопытством пожирающие каждый клочок арены. Все-таки и среди аристократов были разные дети.
Внизу ожидали начала Ристалища те самые маги, которые решили выяснить свои отношения на арене. Признаться, я никого из них не знал. Да и трудно было разглядеть участников из-за постоянно проходивших мимо людей.
Возле претендентов я заметил несколько лекарей. Как определил? Среди них стояла моя старая знакомая. Точнее, она вообще не была старая, но точно знакомая. Та самая Варвара Кузьминична, с которой мне доводилось два раза встречаться.
Как бы я хотел, чтобы она сейчас заметила меня. В мундире лицея, с новенькими погонами. Но девушка смотрела на участников, сложив руки перед собой. Да и трудно заметить крохотную точку среди общего людского моря.
— Увидел кого-то? — с какой-то странной интонацией спросила Дмитриева.
— Да нет, никого, — ответил я, став оглядываться вокруг.
И заметил странную суету среди лицеистов. Прислушался и чуть не заржал. Речь шла о Ристалище.
— Было бы мне восемнадцать лет, — протянул один из старшеранговых. — Я бы тоже поучаствовал.
— Тебе зачем? — спросил его сосед.
— Да Покровский бесит. На прошлой неделе он мне тетрадь испортил.
Я с усмешкой посмотрел на говоривших. Ну да, это весьма веский повод попробовать себя в деле. И заодно стать калекой, если что-то не так пойдет. А может и умереть.
— Зря улыбаешься, — заметила мой взгляд Дмитриева. — Император даже издал декрет, согласно которому дворянам до двадцати пяти лет нельзя участвовать в Ристалище чаще одного раза в год. Чтобы отвадить бретеров и прочих горячих голов.
— Папа сказал, что после Перехода и вовсе ведутся разговоры поднять возрастной ценз для претендентов, — вставил свои пять копеек Горчаков.
— Иными словами, вы хотите сказать, что все молодые маги спят и видят, чтобы принять участие в Ристалище, где им могут голову оторвать? — удивился я.
— Ристалище — это лишний раз показать свои способности, — ответил Дмитриева. — Попрактиковаться в действительно сложных или боевых заклинаниях. И заявить о себе.
— Эх, если бы мне было восемнадцать лет, — мечтательно протянул Макар. — Ну, и поднатореть немного в магии.
Я слушал их, а в голове рождался коварный план по обогащению. Ребята до восемнадцати жуть как хотят друг дружку поубивать. Впрочем, это не новость. Мужики все время пытаются как-нибудь повиртуознее самоубиться, впрыскивая в кровь адреналин. Раньше для этого были войны. Позже их заменил спорт и всякий экстрим.
Видимо, сюда волна еще не докатилась. Что ж, мне подобное только на руку. Надо лишь разузнать, как оформить это замечательное мероприятие. И кто даст необходимое разрешение.
Мой взгляд упал на синий мундир внизу. Ну а почему, собственно, нет? Насколько я помню, Максутов мне немного должен. Самую чуточку. Ведь я спас ему жизнь от ментального существа среднего порядка или нет?
Мысли о баснословных барышах вскружили голову. Если все получится, я решу вопрос и с арендой дома, и с налогами, и с содержанием кьярда. И сульфары не придется продавать.
Так, спокойно, нельзя пороть горячку. Надо все для начала хорошенько разузнать. Дать рекламу в интернете. Тьфу ты, его же нет. Ладно, в газете. А там посмотрим.
Я настолько увлекся идеей по обогащению, что даже не понял, почему вокруг стало гораздо громче — стучали ногами лицеисты, свистели благородные, как самые обычные грузчики в порту, бесновались простолюдины. Только позже заметил, как на середину арены неторопливо вышел незнакомый мне человек. А перевозбужденный Макар прошептал мне на ухо: «Начинается».
Глава 26
Местного конферансье, ну, или как там называли этого человека в длинном приталенном сюртуке, я не знал. В отличие от присутствующих на трибунах. Как только он появился, в зрителей явно вселился бес.
Напоминал он собой ни много ни мало целую гору. Ростом явно выше двух метров, широкий в плечах, с высокой грудью и небольшим животиком. Но самое занятное в нем было лицо — приятное, без всяких изъянов, выбритое до синевы, довольно располагающие и вместе с тем удивительно невыразительное. Мне конферансье почему-то напомнил тех самых разведчиков из моего мира, с которыми довелось побеседовать.
— Это кто? — чуть ли не прокричал я Дмитриевой на ухо. Гвалт стоял невообразимый.
— Бабичев Максим Матвеевич! — ответила она так же громко.
— Погоди, Бабичев же…
— Да, тот самый. Ты с его сыном подрался. Он свояк Максутова.
Надо же, мне почему-то казалось, что Бабичев-младший живет без родителей. В ином случае, зачем самому Игорю Вениаминовичу вмешиваться в его школьные проблемы? А тут оказывается, что вот, стоит на арене отец, живой и невредимый. Невероятно веселый и разговорчивый.