"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Головня развел руками — Найдешь другого, ты еще молодая, торопиться не стоит. Правда такого молодого увешанного наградами прокурора хрен найдешь, ну да ладно, постараюсь вернуть его живым, в крайнем случае немного помятым.
Головня разлил наливку в стопки и произнес тост — За вас, молодежь! Пусть в этой огромной квартире как можно быстрее после вашей свадьбы появятся хотя бы пара ребятишек!
Глава 8
Две первые недели мая пролетели незаметно. С той первой тренировки с шайбами мы с другом вернулись едва живые — удары пропущенных шайб были чувствительны для наших тел даже с защитой брониками. Головня первым встал под удары хоккеистов местной команды, не прибегая к защите, он ловил шайбы голыми руками! Вот
После тренировки Гена спросил — Федор Петрович, а сколько нужно времени, что бы перейти на ваш уровень?
Тот ухмыльнулся — Годика два минимум, все зависит от ваших способностей. Я вас обучаю шайбами, а меня мой учитель обстреливал из лука тупыми стрелами. А так как он был мастером-лучником, то мог держать в воздухе пять стрел, пока накладывал на тетиву шестую. Представляешь какой ливень стрел обрушивался на мое ничем не защищенное тело? А вот этот трюк с шайбами я уже потом отработал примерно за пару месяцев.
Ввалившись в свою служебную квартиру, я попал в заботливые руки своей невесты, которая смазывала мои синяки мазью, переданной нам с другом нашим тренером. Тот, вручив нам эту вонючую дрянь, сказал — Секрет изготовления мази мне раскрыл мой учитель, через три дня от синяков почти ничего не останется, так что натирайте ее чаще. Вонь конечно еще та, но зато она избавляет от синяков лучше всех средств.
Мазь удивительным образом сняла боль в местах пропущенных ударов и мы с Юлей перед сном посмотрели программу «Телевизионные новости». Королева Великобритании вместе с членами Политбюро махала рукой колоннам демонстрантов Первомайской демонстрации с трибуны мавзолея! Как она на это решилась, мне было непонятно.
После захвата американских марионеток удалось свести на нет вал преступности в крае. С преступниками не церемонились и при малейшей опасности для сотрудников милиции те применяли оружие, не заморачиваясь больше стрелять в воздух в качестве предупреждения как раньше, новый закон о милиции теперь спасал им жизнь. Гена наконец-то смог начать вести нормальный образ жизни, возвращаясь вовремя с работы. Мы как проклятые тренировались два раза в день, сэнсэй устраивал нам спарринги с борцами самбо и дзюдо, привлекал вольников-тяжеловесов, которых было трудновато не то что кинуть, но наши захваты за куртки-самбовки, которые они надели по просьбе Головни, стали неприятным фактором, борцы не привыкли в них бороться, впрочем со временем вольники и сами стали пользоваться захватами наших рукавов и уже нам с Геной стало некисло с ними бороться. Но опыт целой жизни в спецназе не пропьешь и я на удивление своего одноклассника быстро смог найти противодействие вольникам, которые от бессилия скрежетали зубами и от злости допускали все больше и больше ошибок. Головня глядя на Генкины неудачи резюмировал — Придется тебе, Геннадий, вместо Рима продолжать охранять покой граждан в Ереване. Рановато тебе на международный уровень выходить! Тебе нужен хотя бы еще год интенсивных тренировок.
Генка махнул рукой — Хрен с ним, с международным уровнем! Я не смогу при своей работе уделять тренировкам столько времени. Я за славой не гонюсь, пусть Юрец за нас двоих медали зарабатывает.
— Эх, дружище! Уговорил, буду выступать тогда в двух категориях — хлопнув по плечу друга, я опять принялся кидать вольников, один из которых вскоре взмолился — Юрий Вячеславович! Может быть закончим уже на сегодня? Надоело нам в качестве мешков с дерьмом быть.
Рим встретил нас ясной солнечной погодой, температура правда всего семнадцать градусов тепла. В отличие от спортсменов нашей сборной меня с Головней поселили в трех-комнатном номере шикарного отеля «Вестин Эксельсиор». Видно наше
Сам чемпионат будет проводиться послезавтра во дворце спорта Палаццетто делло Спорт, это крытая арена, расположенная на площади Пьяцца Аполлодоро в Риме вместимостью три с половиной тысячи посадочных мест. Заселившись, мы отправились на такси на тренировку, которую проводила наша сборная.
Тренер сборной Владлен Андреев покосился на нас, но все же подошел и поздоровался — Здравствуйте! Я слышал вас в лучшем отеле заселили, это так?
Головня кивнул — Ну вы же в курсе кем работает Юрий Вячеславович?
— В курсе конечно! Понятно теперь, а то парни возмущены, они еще щеглы, им это трудно воспринять.
Я вмешался — Поверьте, я сам о этом не просил, мне лично пофигу где пару дней перекантоваться. Да, приятный сюрприз, но я был готов жить в любых условиях, мы же не в турпоездке.
Андреев кивнул — Самое главное, товарищ прокурор, что бы вы помогли нашей сборной с медалями! Вы в двух категориях же будете участвовать?
— Так точно! Надеюсь не посрамить приславшую меня вместе с вашими спортсменами страну. А сейчас я хотел бы потренироваться с ребятами, вы не против?
— Не против! Переодевайся и на разминку.
Директор ЦРУ чуть не слетел со своего места после фиаско на Кавказе, его оставили только после представленного им плана дискредитации русских в Риме за день до соревнований по дзюдо.
— Этот Чемпионат Европы русские запомнят надолго! — Хелмс стоял перед президентом навытяжку и тот минут пять молчал, раздумывая над предложением.
— Хорошо! Это ваш последний шанс, Ричард! Если ваш план сорвется и опять вылезет наружу ваше участие, я буду вынужден отдать вас под суд.
Середина шестидесятых годов отметилась в Италии полосой серьезного социально-экономического кризиса. Несмотря на то, что итальянское правительство усиленно пыталось маневрировать между различными настроениями в обществе, протестная активность масс нарастала. Радикализация части итальянцев проявлялась в возрождении фашистских и шовинистических настроений в обществе, в первую очередь получивших широкое распространение среди бывших и действующих военнослужащих итальянской армии, корпуса карабинеров, полицейских, а также части городских обывателей и крестьянства. Эти категории населения ностальгировали по «железному порядку» Бенито Муссолини, с пиететом вспоминали времена относительного экономического благополучия Италии в годы фашистской диктатуры. Возрождение фашистских настроений в обществе итальянские левые считали безусловным результатом провала социально-экономической политики послевоенных итальянских правительств. Постепенно недовольство социальной и экономической политикой государства перерастало в тотальное неприятие капиталистической системы как таковой, парламентской модели демократии. Это усугублялось антиамериканскими настроениями, так как Италия в послевоенный период оставалась одним из ключевых партнеров США по Североатлантическому блоку.
Зарождение итальянского левого радикализма в послевоенные годы неразрывно связано с двумя ключевыми моментами, характерными для левоэкстремистских движений многих стран мира. Первый момент заключался в признании официальной Итальянской компартии организацией оппортунистического толка, предавшей рабочий класс и вставшей на путь соглашательства с буржуазией. Вторым важным моментом был нарастающий среди многих интеллигентов страх перед возможностью фашистского реванша. Все это в совокупности с целым рядом других факторов и привело к тому, что начиная с середины шестидесятых годов в Италии сложилось массовое и крайне радикальное «экстра-парламентарное» левое движение, которое делилось на маоизм, троцкизм, анархизм и операизм.