"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Для бывалого фронтовика было большим вопросом, почему имея в своем распоряжении минометы, китайцы так и не применили их при отражении атак соединений дивизии. Скорее всего, это было трофейное оружие, захваченное японцами в германских арсеналах Циндао и проданное китайцам, захвативших Ургу, как потенциальным союзникам против русских интересов в Монголии. Поделившись с генералом Го Линем трофейным оружием, японцы видимо отдали китайцу то, в чём сами плохо разбирались или не имели нужных оружейных инструкторов. Как бы там ни было, но с этого дня дивизия Унгера приобрела солидный огневой кулак и этим, нужно было обязательно воспользоваться.
В свое пулеметное соединение, Покровский взял самых опытных бойцов Азиатской дивизии, безжалостно оголив прочие взводы и эскадроны. Подготовка ударного соединения шла ускоренными темпами, на фоне постоянно поступающих в ставку барона известий о приближении врага к Урге. Полковник до глубокой ночи учил своих подопечных всем премудростям огневого боя, прекрасно понимая, что брак его работы скажется самым печальным образом на судьбе всей дивизии. Пересдавать проваленный экзамен китайцы не позволят.
Утром 25 декабря, разведчики донесли командиру, об обнаружении конных разъездов противника на удалении пятидесяти километров от столицы. Узнав о приближении врага, Унгерн приказал соединениям своей дивизии немедленно выступать из Урги, будучи охвачен предчувствием скорой победы.
Поводом к подобному радужному настрою было посещение бароном знаменитого черного шамана состоявшееся вечером прошедшего дня. Он славился непревзойденным мастером гадания будущего человеческих судеб по бараньей лопатке. По просьбе барона, его специально доставили в лагерь для проведения предсказания результата похода Унгерна против общего врага. Все предсказания черного шамана неизменно сбывались, но при этом, мало кто из людей оставался, доволен результатом проведенного гадания.
Вместе с Унгерном на этом сеансе присутствовал господин журналист и Покровский, которого Унгер буквально насильно взял с собой на этот сеанс черной магии, сказав, что согласно местным поверьям число лиц при этом ритуале должно быть нечетным.
Хозяин юрты действительно, в отличие от обычных монголов был очень смугл и полностью оправдывал название черного шамана. Невысокого роста, коренастый, он пытливым, колким взглядом оценил каждого из вошедших в юрту гостей и жестом пригласил их сесть на войлочную кошму, чем вызвал недовольство поляка. За всё время нахождения в Монголии он никак не мог привыкнуть к обычаю сидеть на полу, подогнув под себя ноги. В отличие от него, Покровский уже порядком пообтесался, общаясь со своими монголами, часто бывая в их юртах. Поэтому приглашение сесть возле огня не вызвало у него отрицательных эмоций.
Лучше всех из приглашенных чувствовал себя Унгерн, он как заправский азиат ловко подвернув ноги калачиком, уселся возле огня разведенного шаманом для таинства гадания.
– Кто первым желает узнать свою судьбу? – вопросил шаман гостей.
– Я желаю её знать – сразу ответил Унгерн, властно щелкнув пальцами правой руки.
Монгол кивнул своей темной головой в знак согласия, достал свежее очищенную баранью лопатку, и положил её на камни очага, в котором горел огонь из специально собранного для этой процедуры хвороста.
Барон не спускал глаз с жертвенной кости, которая под воздействием огня покрывалась различными узорами причудливых трещин. Выждав определенное время, гадатель выхватил лопатку из огня и, приблизив к глазам, стал внимательно рассматривать послания духов своему адепту.
Унгерн не торопил предсказателя, хотя ему очень хотелось узнать свою судьбу. Отбросив обгорелую кость в сторону, и глядя прямо в глаза барону, монгол предсказал ему неизменные победы над любым врагом в любом сражении, неуязвимость от пуль и стрел, а так же скорую смерть, которая случиться ровно через пять месяцев в результате предательства. Однако этого, по словам черного пророка, можно было избежать, если Унгерн согласится провести в Урге ровно год и по окончанию означенного срока, может попытаться реализовать свои тайные планы, в год белой овцы.
Сидевший прямо напротив гадателя, Унгерн внимательным образом выслушал мрачное пророчество шамана, после чего поблагодарил гадателя за оказанную ему услугу крепким пожатием руки, церемонно склонил голову на грудь.
– Как вы можете быть таким спокойным и благодарить за столь ужасное пророчество – с недоумением воскликнул господин журналист, едва Унгерн сел на кошму после пожатия руки шаману. Барон с достоинством взглянул на суетливого собеседника и вместо ответа процитировал несколько стихотворных строк.
– Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю.
И в разъяренном океане, средь бурных вод и бездны тьмы
И в аравийском урагане и в дуновении чумы.
Всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит, неизъяснимы наслажденья.
Бессмертья может быть залог и счастлив тот, кто средь волненья их обретать и ведать мог.
– Я и не знал, что господин барон стихотворец – удивленно произнес поляк, неожиданно открывая для себя Унгера с совершенно иной стороны.
– Ваши стихи очень хороши. Поверьте, уж я знаю в этом толк.
– Это Пушкин, господин Калиновский – с достоинством поправил собеседника Унгерн.
– Пушкин? Ах да, да. Конечно Пушкин, прекрасно помню, он подражал нашему великому поэту Мицкевичу – изрек журналист и, видя невозмутимое лицо барона, торопливо добавил – и английскому лорду Байрону!
– Он переводил на русский язык вирши вашего Мицкевича – холодно поправил поляка Унгерн – а в подражании кому-либо, гении не нуждаются. Я полностью согласен с Александром Сергеевичем, и не могу ничего прибавить или убавить в этих пророческих словах. Я счастлив, испытать это чувство наслаждения при встрече с опасностью, которую мне щедро предрекает наш уважаемый пророк. И если вы этого не поняли, господин журналист, то более я не намерен тратить время на объяснение.
«Господи, какой он азиат, несмотря на своё немецкое происхождение. Впрочем, меня об этом неоднократно предупреждали» - с грустью подумал Калиновский, но его дальнейшее размышление о бароне, прервал черный шаман, вытащивший новую баранью лопатку.
– Господин желает узнать свою судьбу? – с обыденным спокойствием спросил гадатель поляка, ввергнув его в сильное волнение своим тяжелым взглядом. После мрачного предсказания судьбы шаманом Унгерну, журналист сильно волновался; его руки заметно тряслись, а щеки предательски побледнели. Было видно, как внутри человека шла борьба противоположных чувств, но пауза недопустимо затягивалась и, боясь потерять лицо перед сидевшими в юрте людьми, поляк согласился.