"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
При первых же выстрелах, Рокоссовский отвел пограничников с позиции, оставив лишь одних наблюдателей, но по мере нарастания попаданий убрал и их. Противник вел огонь лишь по центральному сектору русской обороны, оставив без внимания её боковые стороны.
Артобстрел северного берега продлился около получаса, после чего батареи перешли к одиночным выстрелам, а к студеным водам Сунгари устремилась китайская пехота. Всего около двух с половиной рот было отряжено майором Комаци для лобовой атаки мостовых укреплений. Все остальные, почти два батальона пехоты, к этому моменту уже вышли к месту главной переправы.
Отразить высадку десанта у моста, для пограничников не составляло большого труда. Переброшенные с центрального сектора пулеметы быстро свели к нулю воинственный пыл «освободителей Маньчжурии от русского рабства». Их кинжальный огонь буквально опустошил переправочные средства китайцев, в очередной раз, окрасив воды Сунгари алой кровью.
Гораздо труднее обстояло дело с другим десантом. Выдвижение врага и его приготовления к переправе были замечены дозорными вовремя и доложены Рокоссовскому, вступившему в командование объединенным отрядом. Один из упавших в тыл китайских снарядов тяжело ранил капитана Гому, и тот был срочно отправлен на дрезине в госпиталь.
— Что будем делать, Константин Константинович? — обратился к Рокоссовскому штабс-капитан Трифонов, командир Бухайской заставы, — против нас выступает никак не меньше батальона и остановить их, мы не сможем. Не пора ли давать сигнал к отходу? Ведь мы уже выполнили приказ генерала Зайончковского.
— Отходить, когда для обороны Харбина важен каждый час, каждая минута? Нет и еще раз нет!
— Но оставаться здесь, значить обречь себя и людей на бессмысленную гибель, — продолжал спорить Трифонов, но Рокоссовский прервал его.
— Как командир отряда приказываю вам Сергей Михайлович силами вашей заставы удерживать оборону моста до последней возможности. В ваше распоряжение оставляю все пулеметы и комендантский взвод станции. Всех остальных людей я забираю с собой и атакую вражеский десант в конном строю. Вам все понятно?
— Так, точно! — козырнул Трифонов, и пограничники разошлись.
Штабс-капитан рассчитал все точно. Его отряд появился у переправы в тот момент, когда часть китайского десанта уже сошла на берег, а другая ещё переплывала Сунгари.
С гиканьем и свистом конники Рокоссовского вылетели из-за сопок, и всей своей массой устремились на, разом оробевшего, врага. Широкий строй, блеск обнаженных сабель и яростные крики стремительно приближавшихся пограничников, порождали в солдатских душах все, что угодно, но только не желание биться с таким врагом.
Страх перед «казаками» о чьих ужасных сабельных ударах ходили легенды, захлестнул сердца не только простых солдат, но и офицеров. Никто из них не дал команду построиться в ряд и дать залп по наступающей коннице. Лишь одиночки открыли огонь по катящейся навстречу им кавалерии, но они никак не могли остановить атакующий напор всадников Рокоссовского.
В одно мгновение высадившийся десант был рассеян и обращен в бегство. Дружной толпой китайцы бросились к недавно оставленным лодкам и плотам, чтобы спастись от свистящей смерти. Двести двадцать шагов, которые нужно было пробежать по ровной как стол маньчжурской степи, стали для многих из солдат последними. Словно карающие молнии метались в руках русских кавалеристов стальные сабли, с каждым взмахом теряя свой первоначальный блеск.
Сопротивления никакого не было. Бросая оружие, напуганная хрипло дышащей ей в спину смертью, плотная масса людей устремилась к водам Сунгари, дабы найти там свое спасение. Однако там его не оказалось.
Большинство лодок и плотов вернулись назад и в этот момент только подплывали к берегу с остатками десанта. У речного берега оказалось лишь с десяток лодок и несколько плотов, за обладанием которых вспыхнула драка. Люди не на жизнь, а на смерть дрались за спасительное место, а сзади набегали новые претенденты на счастливый билет.
Сидящие в лодках солдаты пытались выстрелами из винтовок отогнать русскую конницу от берега, но она уже успела смешаться с беглецами, и китайцы были вынуждены прекратить огонь. К тому же течение реки не позволяло плотам и лодкам стоять на месте, и они были вынуждены маневрировать.
Долго ещё неслись над водами Сунгари людские крики пока, наконец, густо облепленные плоты не покинули негостеприимные берега. Переправа была сорвана.
Сколько погибло от русских сабель и было унесено водами Сунгари, а также сколько в них пропало без вести, было трудно сосчитать. Свыше ста тридцати тел врагов, насчитали русские пограничники на поле брани, потеряв одиннадцать своих товарищей. Девятнадцать человек было ранено в этом бою, в том числе и сам командир. Чья-то шальная пуля задела его левую руку, но в азарте боя он этого не заметил.
Разозленные неудачей, китайцы возобновили обстрел русских позиций и прилегающих к ним территорий. Целых три часа, они утюжили северный берег из своих трехдюймовок. Снаряды падали не только на окопы и траншеи пограничников, но и на станцию, вызывая то там, то тут многочисленные пожары.
Цо Си уже не хотел захватить Таолайчжао в целостности и сохранности. Теперь его главным желанием было нанести противнику максимально возможный урон перед новым штурмом. По совету майора Комаци он намеривался повторить его ближе к вечеру, но в это время к нему прибыл нарочный от Чжан Сюэляна с приказом ждать его прибытия. Молодой генерал хотел лично осуществить взятие Таолайчжао.
Этот приказ и обрадовал и огорчил Цо Си. С одной стороны он позволял больше не атаковать ненавистный русский берег, с другой же стороны ставил его в крайне невыгодное положение перед высоким начальством. Казалось, темные тучи сгустились над головой Цо Си, но судьба была милостива к нему.
Выполняя приказ командующего, под покровом ночи пограничники оставили свои позиции, и отошли к станции Цайцзягоу, где на берегу Шуанчэня был создан новый рубеж обороны. Рокоссовский без особых происшествий довел свой отряд до указанного места, где сдал командование Трифонову, а сам убыл в Харбин на лечение.