"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Сильная засуха 1922 года и неэффективная работа правительственной продовольственной комиссии, не сумевшей создать стратегический запас зерна, привело к массовой нехватке продовольствия, и в первую очередь среди крестьян.
Накал страстей в деревне подогрели зажиточные крестьяне, прозванные в деревне «кулаками-мироедами». Пользуясь бедственным положением простых людей, они моментально взвинтили цены на зерно, чем ещё больше ухудшили обстановку внутри страны. В охваченных голодом регионах, стали фиксироваться случаи массовые смерти среди крестьян.
Как только в Москву стали приходить известия о бедственном положении людей, Сталин немедленно выехал из столицы, чтобы разобраться с проблемой на месте. Литерный поезд вице-президента, состоявший всего из трех вагонов, в кратчайшие сроки объехал все Поволжье, и с каждой его остановки Алексееву летели телеграммы-доклады, рисующие безрадостное положение дел с продовольствием.
Срочно созванный по приказу президента кабинет министров попытался отделаться принятием полумер, которые были призваны лишь сгладить острые углы возникшей проблемы, но никак не разрешить её. Только вмешательство Сталина, которому президент Алексеев поручил возглавить комиссию по борьбе с голодом в стране, заставило правительство премьера Парамонова принять более решительные и действенные меры.
По требованию верховного комиссара правительственной комиссии, были установлены твердые цены на зерно и хлеб. Выше них никто не имел право их продавать, под угрозой уголовной ответственности с конфискацией имевшегося у него продовольствия.
С целью контроля исполнения постановления комиссии, из аппарата ГПУ был выделен специальный отдел по борьбе с продовольственной спекуляцией. При помощи народных активистов, его сотрудники быстро выявляли случаи спекуляции зерном и на основании президентского указа принимали безжалостные меры в отношении нарушителей закона. Спекулянт получал тюремный срок, а весь представленный на продажу хлеб конфисковался и пускался в продажу через государственные магазины.
Одновременно с этим, в Америку была направлена специальная комиссия, которая должна была закупить продовольствие на 25 миллионов долларов выделенных государством на борьбу с голодом. Возглавляемая Вячеславом Молотовым, она развернула бурную деятельность и вскоре из Нью-Йорка и Сан-Франциско, в Россию устремились пароходы груженые продовольствием.
Еще не утолившая свой послевоенный голод Европа, своеобразно откликнулась на русские трудности. Англичане опубликовали сенсационные репортажи о случаях каннибализме в русской глубинке, подкрепив их неизменными шаржами и карикатурами на русское правительство. «То, чего не были при императоре Николае II, случилась при президенте Алексееве!» — пафосно вещали заголовки французских газет, открыто намекая, что Россия по-прежнему недостаточно цивилизованная страна, а значит, на неё не распространяются правила хорошего тона, принятого в благородном семействе Европы.
Заданный Парижем и Лондоном тон немедленно подхватили вся остальные страны Старого Света, стремясь посредством печатного слова просветить «русских дикарей». Амстердам, Брюссель, Белград, Бухарест, Будапешт, Варшава, Мадрид, Стокгольм и Вена, в той или иной мере выразили свое законное беспокойство относительно положения в России. Всевозможные аналитики и комментаторы на разные лады пророчили падение «колосса на глиняных ногах» и скором наступлении в России новых Смутных времен.
Это давление было столь сильным и внушительным, что некоторые русские монархисты устремились в Таиланд, к высланному из России императору. Высказывая вселенскую скорбь по поводу горя, постигшего страну, они настойчиво призывали Николая вернуться домой, и спасти его от скорого краха. Но все их усилия были напрасны.
Пригревшийся в солнечном Бангкоке Николай не помышлял о возвращении на родину. Выдав замуж двух старших дочерей, Николай Александрович и Александра Федоровна были полностью заняты устройством свадьбы третьей дочери, мужем которой они хотели видеть местного принца.
Потерпев неудачу в Таиланде, новые «Минины и Пожарские» направили свои стопы в Женеву. Там на берегах альпийского озера жил великий князь Николай Николаевич. Он, после недавней смерти на автомобильных гонках в Монако брата Николая Михаила, имел гораздо больше прав на корону российской империи, чем Кирилл Владимирович, предавший, по мнению монархистов, династию феврале 1917 года.
Каково же было их разочарование, когда перед прибытием в имение великого князя они узнали, что Николай Николаевич перенес «апоплексический удар». Правда, седовласый гигант не сильно пострадал от этого, ходить и говорить он мог как и прежде, однако сам факт наличия проблем со здоровьем, ставил крест на политической деятельности господина Романова.
Единственным, кто не присоединился к квакающему хору «малой Антанты» оказался итальянский премьер-министр Бенито Муссолини. Едва узнав о масштабах трагедии в России, он вызвал к себе русского посла и предложил отправить в Одессу два парохода с продовольствием, в качестве жеста доброй воли.
Президент Алексеев моментально ухватился за брошенную ему «зеленую ветку дружбы» и в ответ удостоил Муссолини орденом «Дружбы и мира», недавно учрежденного в России для награждения глав иностранных государств. Политический престиж страны, и его собственный, был очень важен для президента Алексеева и потому золотой кружочек с миртовым венком украсил грудь апеннинского бунта.
Поднятая европейцами свистопляска вокруг голода в России показала, как много было врагов у молодой республики, но вместе с тем у неё обнаружились и друзья, пусть не в столь большом количестве. Первым на призыв Сталина о помощи голодающему Поволжью откликнулся проживающий в Италии Максим Горький. Этот писатель, чье имя было известно всему миру, обратился к общественности Европы оказать посильную лепту в борьбе с голодом. Голос такого колокола нельзя было не услышать и не откликнуться. Многие граждане Франции, Англии, Голландии, Испании и даже Германии перечислили денежные взносы на специальные счета открытые Горьким для помощи народу России.
Другим большим другом России оказался знаменитый ученый, путешественник и полярный исследователь норвежец Фритьоф Нансен. Полностью изведав «плоды славы», он оставил свои географические изыскания и занялся общественной деятельностью по оказанию помощи народам земного шара, терпящим нужду или бедствие.
Его выступление на трибуне Лиги наций с призывом помочь России в борьбе с голодом, стало резким диссонансом той волне дискредитации Москвы, что охватило европейское общество. Спокойным и ровным голосом, норвежец сказал о недопустимости ведения пустых дебатов по осуждению ошибок русского правительства, вместо того чтобы заниматься конкретными делами по спасению тех, кого еще можно спасти.
— Каждый день, от нехватки простого куска хлеба, в России умирают десятки, если не сотни людей. Я призываю вас, тех, кто не понаслышке знает, что такое муки голода, к простому человеческому состраданию и христианскому человеколюбию. Стоя на этой высокой трибуне, я прекрасно осознаю, что невозможно спасти всех страждущих, но я также твердо знаю, что невозможно сидеть, сложа руки и спокойно наблюдать, как гибнут ни в чем не повинные люди, сваливая всю ответственность за их спасение на правительство России. Нужно попытаться оказать помощь тем, кого ещё можно спасти. В этом я вижу долг и предназначение европейской нации в тот момент, когда не гремят пушки, не стреляют пулеметы и солдаты не уничтожают друг друга по велению своих правителей — говорил Нансен и его слова, не остались «голосом вопиющего в пустыни», несмотря на явную антирусскую позицию постоянных членов Совета Лиги наций.