"Фантастика 2024-150". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Я недоуменно нахмурился:
— Так что, получается, вас вообще не били? А что с Имоен?
Он сделал страшное лицо, прижал палец к губам и прошипел на весь храм:
— Жен-ски-е де-ла-а!
О боги!
Отправляясь в поход с девушками, всегда нужно помнить об этой проблеме. А уж если такое случилось, — своевременно помогать, не нагружать, в общем, всячески облегчать путь. У этих дел мерзкая привычка — они всегда случаются не вовремя.
— Уже третьи сутки, — добавил гном все тем же шепотом. — Не по сроку. И живот болит. Она думает, это от всякого такого, ну, что у моста случилось… Там бы не всякий мужик сдюжил…
— Из-з-зверги-и!
— Во, слыхал? Как есть сбрендил, а еще епископ и башку бреет! В общем, остались от нашего отряда рожки да ножки…
Я с хрустом сжал кулаки.
— Есть хорошие новости? Хотя бы одна?
— А? Так все хорошо, все нормально, между Фрайтором и Арконией началась новая война за веру, как они ее там называют… фэндомментальная. [32] Аркония требует признать, что у Чоза все-таки три рога и закрыть храмы младших богов, Атрея там, Рамшеха и прочих, ну старая бодяга. Когда у святых отцов случаются крестьянские бунты, они сразу затевают войну с Фрайтором, а те и рады — у них же из-за блокады Харашты торговля упала, народ ропщет. Мне дядюшка Самофрел все рассказал…
32
Олник, разумеется, имеет в виду «фундаментальная».
Война, вот оно что! Фундаменталисты Престола Истиной Веры Арконии двинулись в бой, как уже случалось и десять, и двадцать, и много-много лет назад… Значит, весь Фрайтор на ушах, и пересечь его будет непросто, и также непросто будет пересечь Арконию: придется, видимо, ехать вдоль гор Зеренги, через гномьи владения, хотя это удлинит наш путь… Гритт, о чем я? Нам бы как-нибудь вырваться от гоблинов. Звезды против нас, карты против нас, гороскоп Альбо… Что он там еще наобещал, безумный епископ? Почти все, о чем он говорил, исполнилось.
— А у Фрайтора, сказывают, дела хреновы. Как у вас, людей, говорят: разврат и ушатание.
— Разброд и шатание, вернее. Но ты близок к истине.
— Ага! Рыцари Храма Чоза да бароны-землевладельцы между собой лаются, а на них обоих церковники бочки катят… А сам сатрап между ними всеми как в клещах зажатый… Бывают тройные клещи, Фатик?
— Вряд ли, дорогой мой Гагабурк. У сатрапа и раньше были проблемы с властью, он же слабоволен и глуп. В последний раз он едва отбился от Арконии, если помнишь.
— Э… это да… Ну да мы, гномы, ему здорово помогли. У сатрапа, дядюшка сказал, новая фаворитка… — Олник понизил голос. — Бабенка!
— Да? Я бы сильно удивился, будь у сатрапа в фаворитах мужик. Как его зовут, кстати?
— Мужика?
— Сатрапа, Ол, сатрапа! Я напрочь забыл его имя!
Олник наморщил лоб.
— Так ведь и я не помню… А вот фаворитку зовут Рондина Рондергаст, по кличке Боевая Баба!
Рондина… Призрак прошлого… Не дай Небо снова попасть к ней в руки!
— Кстати, Фатик, вот добрая весть: боевая артель моего папочки «Огнем и Мечем» снова в деле! Контракт им от сатрапа дали хороший, ну а папочка всегда рад оказаться подальше от мамочки: она его поколачивает, когда перепьет пива.
— Артель? — Олник как-то рассказывал о ней. — Насколько помню, артельные гномы огнют и мечут, верно?
— Ага. Но бочки с уракамбасом, [33] которые поджигают и катят на врага, или там бочонки, которые полагается метать, — это вчерашний день! Мой папа недавно придумал заливать неразбавленный уракамбас в глиняные бутылки, затыкать горлышки тряпкой, поджигать и в таком виде швырять. Дядя сказал — в теории рыцарь жарится прямо в доспехах; на живом-то они не проверяли, пока не случилось оказии. Но есть одна закавыка — уракамбас из бутылок испаряется слишком быстро. Вот утром только налили, в ящик рядком уложили, пробками на время заткнули, глядь — к вечеру у всех бутылок только на донышке! Как, почему — загадка и тайна! И охрана возле ящиков не помогает! Дядюшка Ойкни говорит, в артели еще сочинили хитрую дымовальную боевую машину, ужасное оружие, — огромную хреновину с тремя дымящими трубами! Самоходная громадина — в пику карликам с их фальшивым водным самоходом! [34] Наше, гномье, чудо света! Представляешь, Фатик? Машина движется сама! Она, того, на колесиках! Мы смогли, мы, гномы! — Он вдруг закручинился, в уголке левого глаза повисла слезинка. — Нет, давненько я не был дома, а уж теперь, видно, и не побываю, никого и ничего не увижу, ни с кем не обнимусь, ни бутылки не вы…
33
Гномий самогон. Рецептура — секретна.
34
См. «Имею топор — готов путешествовать», глава 18.
Тут раздался скрежет дверных петель, и в храм из притвора высыпал десяток коричневых гоблинов с короткими копьями в лапах. Кривоногие мордатые крепыши ростом с гномов, коричневые гоблины малочувствительны к холоду, поэтому даже зимой могут ходить в набедренных повязках из невыделанных шкур и босиком. Но эти были одеты в подобие кожаных туник и плетенные из лыка опорки. У старшего, как генеральский лампас, лежала поперек груди выкрашенная киноварью меховая лента.
— Угум, муугур наррикк курскусуз, соблаговолите! — прорычал он, потрясая копьем с железным наконечником — еще одно удивление, ибо наконечники гоблинских копий, как правило, костяные.
Я знал среднегоблинский. Генерал известил меня, что пленникам сейчас доставят пищу. Внесли дымящийся глиняный котел, поставили на деревянную треногу. Я принюхался и чуть не спел реквием нашим коням. Следом за котлом проскользнул гоблинский знахарь — зачуханный старичок с седыми ушами (у коричневых гоблинов к старости седеют уши), и две его молоденькие помощницы.
Гоблины обоих полов выглядят одинаково уродливо. Эти хрящеватые уши, эти выпученные круглые глаза, эти пуговичные носы, срезанные почти до основания, и выступающие челюсти, похожие на волчий капкан, грубая пористая кожа…
Знахарь принялся возиться с Монго, одна из помощниц начала осматривать ногу Скареди.
Всему этому я несказанно удивился. Коричневые гоблины не склонны миндальничать. К тому же Симка меня, несомненно, узнал. Вместо еды и врачебного ухода мы должны были получить…
— Канбаргуд ууг гыгимак тху! — прорычал генерал, тыча копьем в направлении котла. Прицепленные рогульками за борта, на нем висели семь деревянных ложек.
Я присел на корточки и оглядел похоронные лица отряда.
— Рубайте, пока добром просят. Понятия не имею, что у них на уме. Судя по запаху, это конина первой свежести.
— Не протухла? — удивился Олник, резво заняв место возле котла. — Батюшки, сэр Говард! — вдруг догадался он.
Я кивнул. Из притвора сочился густой запах перегоняемой браги.
— Его-то туда и накрошили. Слушай, Ол!
Он поднял взгляд, осторожно пробуя варево ложкой.
— Самопляс готовят гоблины.
— Настоящий самопляс? Не, быть того не может, они ж тупорезы, у них зазор между черепом и мозгом на пять пальцев с лишком!