"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Знают, и немало, — в голосе звучит отеческая укоризна. — Вы ведь иногда сотрудничали с ЦРУ, иначе не получить необходимых разрешений. Они зафиксировали ваши контакты с исламскими организациями, это отслеживается особо тщательно. Потом подсадили пару «кротов». Вас пока не трогают по нескольким причинам. Во-первых, вашу организацию можно использовать, чтобы создать повод для военного вмешательства. Представьте себе заголовки: «Ещё двое невинных американцев стали жертвами исламских террористов!». Во-вторых, в вашей организации есть американцы, а это противоречит официальной линии, что против Запада выступают только фанатики мусульмане. Вот сегодня попробовали избавиться от одной неугодной американки, да не вышло. Ничего, получится в другой раз. В-третьих, и это главное, разработан план, как вас использовать в большой игре…
Растус вдруг осекается и поднимает глаза. На лобовом стекле, где снаружи сползают клочья пены, появляется какая-то схема, выполненная разноцветными линиями. Сибил с удивлением понимает, что стекло одновременно служит информационным дисплеем. Как в боевом самолёте…
— Кажется, за нами погоня. — Голос Растуса звучит почти весело. — Не успел выправить разрешение на выход в открытое море. Скорее всего, договоримся, но надо посмотреть…
Он касается пульта управления, крыша рубки уползает назад, и Сибил съёживается под каскадом брызг.
Растус достаёт из ящичка бинокль и оглядывает сумрачное небо. Катер продолжает мчаться прямо, края облаков слева горят красным.
Сибил пытается разглядеть что-нибудь среди туч, но получает очередную пригоршню холодной воды в лицо.
— Есть! — спокойно сообщает Растус. — Только это не береговая охрана. Снова «Апач» со звездой Давида и, похоже, на этот раз по наши головы. Ему всего двадцать минут лёта с израильской базы в Хайфе. Похоже, я недооценил «Моссад».
— Да уж, — фыркает Сибил, дрожа от холода. — От твоего катера останутся одни щепки. А мы пойдём на корм акулам.
— Акул тут нет, — морщится Растус. — И насчёт щепок посмотрим, от кого останутся.
Слышится зловещий механический рокот, от которого мороз пробирает внутренности Сибил. Что же, таковы будни террористов. Не одни высокие технологии…
Игнорируя брызги, что секут шею и ледяными струйками стекают на грудь, она задирает голову и видит вертолёт. Всё небо тёмно-фиолетовое с чёрными пятнами туч, только на западе рдеет багряная полоса, и на её фоне приближается уродливая стрекоза — с расставленными под углом ногами и чёрными коробочками под короткими крыльями.
«Контейнеры для ракет, — вспоминает Сибил. — Интересно, у них управляемые или НУРСы?».
И едва не смеётся, не всё ли равно?
— Странно, что только один, — хрипло выговаривает она. — Обычно на задания летают звеньями.
Растус глядит искоса:
— Ещё один прячется за облаками. А ты хладнокровная женщина, Сибил.
Скорее, вконец замёрзшая! Ветер швыряет водяную пыль со всех сторон, и Сибил чувствует, что превращается в ледышку. А скоро для разнообразия её поджарят, после ракетного залпа катер наверняка запылает. Красиво, наверное, будет смотреться для пилотов костёр посреди мрачного моря…
Вдруг к рокоту добавляется гремящий звук, навстречу несётся вереница фонтанов. Растус слегка поворачивает штурвал, и Сибил едва не выкидывает в бурлящее море.
— Это 30-миллиметровая автоматическая пушка М230 «Chain Gun», — кричит Растус. — 625 выстрелов в минуту. Занятные у вас игрушки.
«Почему это у вас?» — хмуро думает Сибил. Кофту впору выжимать.
Ураганный ветер от винтов вдавливает её в сиденье, море вокруг вскипает, и вертолёт уходит вверх, едва не прихлопнув их хвостом. Сбоку он походит на хищную рыбу со зловеще-синими выпуклыми глазами.
— Достаточно, — жизнерадостно объявляет Растус. — А то у них есть ещё ракеты «Hellfire» с лазерным наведением. Хотя до настоящего адского огня им далеко, но нам хватит…
Он оставляет штурвал (катер продолжает идти, как ни в чём не бывало) и чем-то манипулирует на пульте. В носу катера с жужжанием отходит в сторону панель, и из отверстия поднимается… не пулемёт или ракетная установка, как ожидала Сибил.
Что-то вроде металлического цилиндра около метра длиной, со стеклянным шаром на торце. В шаре загораются мрачные красные огоньки.
— Что это? — сипит Сибил.
Растус не отвечает, сосредоточенно разглядывая цветные линии на лобовом стекле. Вертолёт разворачивался, снова превращаясь в уродливую стрекозу. От заката остаётся сумрачно-красная черта. Зубы Сибил выбивают дробь.
Растус пробегает пальцами по пульту.
Цилиндр поворачивается на шарнире, стеклянным шаром в сторону вертолёта. Красные искры гаснут, шар освещается изнутри призрачным голубым светом. И вдруг… будто тёмное крыло взмахивает перед глазами Сибил, а сердце сжимается от приступа внезапной тоски. Это длится мгновение, потом снова голубое сияние возникает между катером и вертолётом, и тот кажется ещё чернее и уродливее в мертвенном свете.
А затем…
Всё словно гаснет: рдяная полоса заката, белое кружево пены на волнах, да и сама вода растворяется в темноте. Сбоку ещё продолжают белеть пенные гребни, но от катера словно устремляется конус тьмы. Вертолёт ещё виден, но теперь кажется игрушечным — будто вырезан из картона и пришпилен к чёрному холсту. Он по-прежнему вырастает на глазах, но…
Что-то странное…
Ах да, неслышно грома винтов, раздаётся лишь шипящий свист. Сибил вдруг понимает, что лопасти крутятся вхолостую. Вертолёт неумолимо надвигается — серый и безмолвный, и Сибил видит белые искажённые лица пилотов за стеклом кабины. Потом ощущает мертвящий холод корнями волос — одно колесо едва не задевает её головы, и слышит нестерпимый скрежет — это машина косо врезается в воду за кормой катера. Во все стороны летят обломки, и остатки вертолёта быстро тонут, лишь волна подбрасывает лёгкий катер.
Сибил переводит дыхание.
— Что это было? — шепчет она.
И вновь не получает ответа — лишь жёлтая вспышка озаряет низкие облака, затем другая…
— «Hellfire»! — сквозь зубы произносит Растус, не отрывая глаз от пляшущего цветного узора на лобовом стекле. Тёмные пальцы опять исполняют замысловатый танец.
Снова призрачный свет, от которого меркнет в глазах, снова приступ тёмной тоски у Сибил. Слышен нарастающий механический вой, а затем ночь празднично озаряется. Потом ещё раз, и уже запоздало докатывается грохот двух взрывов…