"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— А во-вторых?
— Физически ты слабее каждого. Нужно обладать такой внутренней Силой, чтобы хотя бы быть на равных, что…Нет. Это просто невозможно.
Эх. К сожалению или, к счастью, у меня нет другого выхода. Если я хочу заполучить подпись Морозова мне придется как-то зарегистрироваться на этот турнир и одержать на нем победу. Но это уже моя головная боль, а не тренера.
— Тогда просто сделайте меня своим лучшим бойцом, — ответил я.
Моя первая тренировка прошла в режиме энергосбережения. Не потому, что Дамир Шамильевич жалел меня. Просто он видел, что
После тренировки я сразу поехал в школу.
Я несколько раз проходил мимо лицея за время каникул и даже забыл, как тут бывает громко в учебные дни. Освободившиеся после уроков семиклассники накидали свои сумки и портфели у снежной горы и бесятся. Завидующие им второсменщики проходят мимо с завистью поглядывая на забавы, которые смогут себе позволить только после шестого урока. Бибикающие иномарки, подбрасывающие детей высоких родов до школы. Есения Олеговна — техничка, позволяющая себе покрывать проклятьями всех, вне зависимости от внешнего вида школьника и цвета его школьного билета. Вовчик из параллельного класса, пробегающий мимо с неподожжённой сигаретой в зубах и глядящий на мои зажившие ладони и восклицающий от вида новых татуировок на моих руках. Наверно, я даже успел соскучится по всему этому.
— Привет, Клаус! — я сел на свой стул и вместо привычного особого рукопожатия обнял свою рыжую соседку по парте. — Классный загар!
Жанна даже несколько растерялась. И если бы ее кожа не стала такой темной, то я бы точно заметил, как она краснеет.
— Привет, Ракицкий, — улыбнулась она. — Ты чего такой веселый? По твоему распухшему лицу не скажешь, что ты занимался, какими-то веселыми делами.
— Ты слышала что-нибудь о Романове? Бойце из нашего города, который становился чемпионом Российской Империи?
— Конечно. Ты взял у него автограф?
— Он теперь учит меня Боевым Искусствам, — мечтательно хмыкнул я. — У нас сейчас была тренировка и, скажу честно, это что-то с чем-то.
— Как ты к нему попал?! Я тоже хотела ходить к Романову, но там запись на два года вперед.
— Правда? — нахмурился я.
— Ага. Я сейчас езжу во Дворец Спорта. Но если честно нам не показывают ничего нового. И очень редко проводят спарринги.
— Если хочешь я могу попробовать договориться с ним на счет тебя, — я достал учебник по математике и положил на край парты.
— Это было бы круто, Ракицкий. Папа бы обалдел от радости.
— Так ты поэтому занимаешься Боевыми Искусствами? Из-за отца?
— Он меня записал еще в лет пять. Так я прониклась любовью к тому, чтобы размять кулаки. Когда в сентябре начались занятия по Боевым Искусствам в школе я поняла, что почти все знаю. Девочки-семиклассницы, зажимающие меня в туалете из-за тебя, уже ощутили уровень. Но в кружок к Романову хотят попасть многие мои знакомые. Я в том числе.
— Тогда договорились. На следующей тренировке
— Костя!
К нам подлетел Яблоньский и бросил рюкзак на свой стол. Затем выгнал Баконского со своего места и сел лицом к ко мне.
— Что я тебе говорил, а? — запричитал он.
— Ты чего? — я наклонился ближе к аристократу.
Всеволод схватил кольцо, висящее у меня на шее, и сорвал его.
— Два часа назад тебя исключили из клана, Костя! — прошипел он так, чтобы никто, кроме Клаус не услышал. — Парфенов на традиционном собрании в начале недели показал всем дело твоей матери. Так как она связана…
— Не надо, — я остановил Яблоньского. — Я знаю, что это за дело. И откуда оно у Парфенова.
— Черт! — Всеволод стукнул по столу. — Я говорил, что нам надо придумать, как вернуть мне власть! Говорил, что нельзя ждать. Я бы смог тебя защитить! И что теперь?
Я уже смутно слышал, что говорит электроник. Потому что знал — исключение из клана это только начало. Папка с делом матери попала к Александру Николаевичу от того, кто жаждет упечь меня на Казачью Заставу. Стало быть, сделка именно в этом. Отправить меня на север. Закрыть дело темного для одного и отомстить за сына — для второго.
— Эй! Смотрите! — заорал Баконский, которого выгнали с места, стоящий у окна. — Смотрите сколько тачек приехало. Это целый клан!
— Электроники? — спросила Клаус.
— Да, — ответил я. — Это за мной.
Глава 24
Закон и порядок
— Костя!
В кабинет на урок Хиромантии, который должен вот-вот начаться, прихрамывая на одну ногу и стуча тростью по полу, входит глава лицея. Однако Глеб Ростиславович спешит вовсе не на занятие. Он берет меня за руку и уводит за собой. Мы идем по длинному школьному коридору.
— Аристократы приехали по мою душу? — спрашиваю я, понимая, что директор в курсе дела.
Он останавливается возле своего кабинета и берет меня за плечи.
— Главам всех городских кланов сегодня с утра пришли письма от Парфенова, — задыхаясь говорит он.
— Чего? — хмурюсь я.
— Он написал, что твоя мама стала жертвой Санитара. И похищения детей были осуществлены ее руками, хоть и спланированы не ей.
— Ну. Это же говорит о том, что она ни в чем не виновата.
— Потом он пишет, что именно ты снял с матери гипноз. И вместо того, чтобы заявить в милицию, позволил ей сбежать, а детям, запертым в подвале, умереть. Понимаешь?
— А на счет мамы больше ничего? — спрашиваю я в ответ.
— Что? — недоумевает директор.
— Что он еще пишет на счет моей матери?
Глеб Ростиславович встряхивает головой, хмурится и отвечает:
— Ничего, — хрипит его голос. — Ты меня вообще слышишь, Костя? Глава электроников объявил всем потерпевшим аристократам, что это ты виновен в гибели их детей.
Теперь все ясно. Шантажировать ребенка самосудом над его матерью выгодно было только Островскому. Перед кланом Парфенов выставил виноватым меня. Ему нужен был только повод вышвырнуть Константина Ракицкого из семьи. И у него это получилось.