"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Ты пришла сюда за сексом, Одри, — я прислонился к спинке лежанки, потому что чувствовал себя все хуже. — В одежде это делать неудобно. Сними платье, распусти волосы. Губы оближи, они у тебя сухие. И поторопись, пока я еще способен шевелиться!
— Какая же ты скотина, Лекс! — она сверкнула глазами. А потом решительно начала расстегивать пуговички на платье. Темная ткань распахнулась, а потом скользнула по ее телу. Под ним была светлая сорочка, и свет свечи обрисовывал контур девичьего тела. Губы облизал я, они пересохли от моего горячего дыхания.
— Нужно все снимать? — ее ладони нервно вцепились в ворот сорочки. Одри переступила ногами,
— Иди. Сюда, — выдавил с трудом. Моя глотка отказывалась подчиняться и выдавать нормальные звуки. Одри приблизилась и села на краешек кровати, не глядя мне в глаза.
— Ляг, — приказал я.
Девушка вытянулась, словно монашка, сложила на груди руки и уставилась в потолок. Лежанка была слишком узкой для нас двоих. Я уперся испачканной кровью ладонью в покрывало возле ее головы. И склонился к лицу. Одри отвернулась.
— Только давай без поцелуев, — прошептала она. — Они ведь тебе не нужны, верно?
— Мне — нет, — обозлился я. — Меня другие места интересуют.
— Я… хорошо. Я готова, — она закрыла глаза, и лицо ее приобрело выражение великомученицы, что обозлило меня окончательно.
— Не получится, — протянул я. — Тебе придется поработать, Одри. Прости, не могу блеснуть талантами — подыхаю. Так что сделай все сама.
— Что? — она приподнялась на локте и уставилась мне в лицо. — То есть как это?
— Можешь молча, но лучше со стонами.
— Но что я должна делать? — растерялась она.
— Представь, что ты получаешь от процесса удовольствие, — усмехнулся я. — Можешь даже вообразить на моем месте кого-нибудь. Например, Армона. Ну, давай, детка, нарисуй в своей голове кого-нибудь, от кого тебя не тошнит, и приступай. У меня мало времени, если ты еще не поняла.
Она закусила губу почти до крови. Приподнялась, перекинула ногу через мои бедра, уселась сверху. В глаза не смотрела, хоть я настойчиво пытался поймать ее взгляд. Рванула шнурок на поясе, чуть оцарапав мне живот.
— Нежнее, — прохрипел я.
Она гневно дернулась, но движения стали мягче и осторожнее. Дрожащие пальцы расстегнули мои брюки. Я шумно втянул воздух, изо всех сил сдерживая желание плюнуть на свою поганую гордость. Но нет…
— Активнее, — велел я.
Ее пальчики несмело погладили, чуть царапнули ноготками.
— Ну более-менее неплохо, — прохрипел я. Проклятые боги, кажется, я сейчас сдохну! И отнюдь не от раны в боку! Кстати, кровь, похоже, остановилась.
— Ты издеваешься? — она вскинулась и отпрянула. Моя инкубская суть уже корчилась в муках и требовала не отпускать, скрутить, взять! Не сдержался, схватил ее ладонь и вернул на место, прижал. Желание дурманило голову, и проклятая гордость больше не сдерживала. Я дернул ее на себя и впился в губы, забыв обо всем. Она уже не протестовала, но и не отвечала мне, позволяя целовать. Рот у нее был сладкий и влажный, а губы все же сухие… Задрал ее сорочку, обнажая ягодицы, сжал.
— Лекс? — она не сказала, выдохнула.
Я оторвался с трудом.
— Что?
— Ты мог бы… меня укусить? — она снова прикусила губу, уже слегка припухшую от моего поцелуя.
— Тебе настолько противно? — Дошло.
— Я… Я боюсь, — она отвела глаза. Мое тело дрожало, я с трудом удерживал инстинктивные движения и желание вбиться в нее одним ударом. Одри посмотрела мне в глаза. — Укуси, пожалуйста. У меня первый раз…
— Что? — опешил я. И сам скривился. Кажется, я резко поглупел этим вечером. — Ты невинна?
Она кивнула, а
— Убирайся, — сквозь зубы процедил я, сам не веря, что говорю это. Открыл глаза и заорал: — Пошла вон!
Она скатилась с кровати и метнулась к двери. Я догнал, когда ее ладонь легла на ручку, развернул, впечатывая в стену.
— Слишком медленно, Одри. Я передумал.
Я целовал ее губы, шею… Мой порыв благородства прошел, оставив лишь желание. Ее сорочку, кажется, разорвал и толкнул на кровать. Моя рана затянулась, но я этот момент пропустил. Потоки силы, что я получал от нее, дурманили, как самое дорогое вино, желание заставляло меня рычать, но мне все было мало… У нее оказалось очень красивое тело. Запах ее крови, что заставлял меня облизываться. Я сжимаю ее так, что Одри вскрикивает, но я держу ее руки, не позволяя вырваться. Кажется, я никогда не остановлюсь. Энергия невинности и жизни окатывает меня теплой волной, и я почти захлебываюсь от приступов экстаза. Ужасно хочу укусить тонкую белую шею, просто невыносимо хочу. Укусить, чтобы она отвечала мне, чтобы видеть в дымчатых глазах отражение своего желания. Но не кусаю. А на нежность у меня нет времени, я просто беру Одри, сильно, резко, без остановки, наслаждаясь процессом и силой девушки. Ее так много, этой силы, что у меня темнеет в глазах, а из горла вырывается гортанный крик. У меня и раньше были невинные девицы, но никогда я не получал от них столько наслаждения и жизни. Может, это особенность иллюзиона? Надо запомнить…
Свалился, придавливая Одри к кровати. Тело ослабло, но сила бурлила внутри, исцеляя меня. Тянуло улыбаться. Хотя больше — есть.
— Я уже могу идти? — сипло спросила Одри. На меня она не смотрела, упорно рассматривая почти сгоревшую свечу.
Я перевернулся на бок, не отпуская. Девушка попыталась прикрыться покрывалом, хотя я не понимал, к чему эта скромность после всего, что я с ней проделывал.
— Подожди, — повернул ее голову, заглядывая девушке в глаза. — Тебе больно?
Она сжала зубы и мотнула головой. Хотела гордо, а получилось жалко. Положил ладонь ей на живот, заплетая исцеляющий аркан.
— Магия исцеления не моя специализация, — усмехнулся я, — сама понимаешь. Но я постараюсь. Восстановить до первоначального вида, понятно, не смогу, но боли не будет…
— Как благородно, — она смотрела на меня в упор, и снова я не понял, что за выражение было в ее глазах. Да и какая мне разница?
— Ты сама пришла, — бросил я. — И сама предложила, Одри. Кстати, это из-за тебя мы с Армоном влезли в это дерьмо, так что и виновата во всем — сама. И мне нужна добровольная партнерша, чтобы получить силу, насилие мне неинтересно. Ну, разве что в качестве развлечения. Ты все сделала добровольно, детка.
Я подмигнул, а в ее глазах теперь ощутимо плескалась ненависть. Вот так-то лучше, все сразу стало ясно и понятно.
— Спасибо, что напомнил, — она оттолкнула мою руку и встала, уже не пытаясь прикрыться. Вот всегда знал, что злиться и ненавидеть кого-то до желания убить — лучше, чем тихо подвывать в углу от горя. К тому же я терпеть не могу женские слезы. Даже не представляю, что сделал бы, надумай она заплакать.
Одри попыталась влезть в платье, путаясь в ткани и раздраженно отбрасывая с лица волосы. Свеча почти догорела, и в ее рваном свете я смотрел, как девушка кусает губы и сжимает зубы.