"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
А ранним утром все начинается сначала. Квартал за кварталом, дом за домом, подъезд за подъездом Халифат вытесняется из города. Да так, что только ошметки летят разорванными частями тел его последователей.
Несмотря на то, что в оборону Ниццы халифатчики вложили огромные силы и ресурсы, гору оружия, кинули множество народа, сдержать русский натиск они не могли. Было невооруженным взглядом видно, что произошел перелом. И цепляться врагу за свои позиции теперь бесполезно.
И уже даже не у халифатского командования, а у простых боевиков постепенно пробивалось в голову осознание того, что силы их тают, а проклятые кяфиры и не собираются ни тормозить, ни,
Прошли сутки. Еще одни. Отчаявшиеся моджахеды стали пытаться небольшими группами покинуть город, но их уничтожали на отходе. Многих пленили или ликвидировали войска обеспечения безопасности тыла. Часть врагов, усвоивших такой горький урок, рассыпались поодиночке по окрестностям, пробуя тайком покинуть зону боев. Но таких умников успешно отлавливали патрули, фильтровали.
Через несколько дней произошло неизбежное. Ницца войсками Западного фронта была освобождена от оккупации. А Халифат гордо отступил на заранее подготовленные позиции, отрапортовав об этом своим сторонникам. Мол, Ницца и не особо нужна была. Использовалась лишь как средство заманить кяфиров в коварную ловушку и уничтожить их как можно больше, что с блеском выполнено… Ну что же, так блистать им еще не раз.
На самом деле исламисты были очень сильно потрепаны. Их потери оказались огромными. И все это грозило паникой, которая лесным пожаром охватит весь Европейский Халифат.
Наступление стало развиваться по всей прибрежной полосе. От ига Халифата освобождался один город за другим. Это были почти мертвые города, сильно обезлюдившие, с потерявшим надежду немногим оставшимся населением.
Но меня во всем этом движении больше всего интересовал наполненный войсками район, лежащий близ национального парка у подножья Альп. Где, возможно, лежит в хранилище мой Предмет. И доступ куда мне просто необходим.
А там разворачивались серьезные события. Оставшаяся от НАТО система ПВО, бережно сохраненная Халифатом, доставляла наступающим русским войсками немало неудобств. Ее пытались снести с самого начала боевых действий. Но это было слишком рисково и чревато потерями в авиационной технике и людях. Планы нейтрализации прорабатывались долго, пока не была выработана оптимальная тактика.
И вот в один прекрасный день специальная эскадрилья ВВС России, специализирующаяся на борьбе с глубоко эшелонированными системами ПВО, точечным ударом снесла локаторы около Арка и Блуа, а также смешала с землей пусковые установки. А потом бомбардировщики нанесли массированный удар по оборонительным позициям исламистов. И в уж е не прикрываемой ПВО второй линии обороны, на которую они так надеялись, образовалась широкая брешь.
Командование исламистов отлично понимало, что сильно задерживаться на Побережье не стоит. Настало время спрямления линии фронта, то есть вульгарного отступления, которое нужно еще как-то оправдать перед подданными. Но для организованного отступления нужно задержать врага. И к месту прорыва стали стягивать все наличные силы. Мне это было на руку, поскольку интересующий меня район в Альпах постепенно освобождался от исламских войск.
Сперва отбыл на передовую танковый полк, который вскоре был почти полностью уничтожен при попытке залатать прорыв. Потом ушли стрелковые части. И вот укатил куда-то дикий и необузданный батальон шариатской безопасности, от одного имени которого дрожало в ужасе население.
И наше искомое место осталось почти оголенным от врага. Сколько времени пройдет, прежде чем будет установлен наш контроль над ним? Неизвестно. Направление далеко не основное для нашей армии, и Халифат может держать его еще недели, если не месяцы. Там оставались исламистские полицейские подразделения и органы власти. Но это уже далеко не то, что плотная масса войск, пребывавших там еще недавно. Теперь там можно было работать.
И у нас открывалось окно возможностей. Глубокая заброска уже не выглядела самоубийственной…
Глава 7
Я захлопнул дверцу старенького «Рено 100» - немножко нелепого на вид, горбатого, будто пузырящегося автомобильчика. Несмотря на невзрачную внешность, он обладал хорошей проходимостью, его любили крестьяне и всякие путешественники.
Передо мной была классическая французская деревенская ферма, именовавшаяся усадьбой Верон. Длинный, из серого камня, просторный и бестолковый дом, чья покатая черепичная крыша венчалась высокой дымовой трубой. Слева от него шли длинные хозяйственные строения – сараи и амбары. Между ними приткнулся старенький легкомысленно-розовый трактор с логотипом на морде «Сталинградский ТЗ» - их Россия экспортировала уже лет двадцать по всему миру. В огороженном деревянным забором загоне скучала пара лошадей. Вокруг простирались поля. Рваными пятнами уродовали пасторальный пейзаж вырубленные, частично сожженные виноградники. На их месте, по задумке исламистов, должны взрасти плоды, угодные Аллаху, а не делаться богомерзкое вино.
Итак, если верить профессору Ларивьеру, именно здесь расположено скрытое хранилище сопротивления. А еще тут ждут гонца от «Солнца Франции» с паролем и отзывом, которые я узнал от профессора. Заодно я получил у него письмо соратникам с просьбой оказать его подателю все возможное содействие и отдать запрашиваемую вещь.
Я стоял перед домом, разведя руки и тем самым демонстрируя отсутствие в них оружия. «Мы пришли к вам с миром!»
Никого вокруг. Никакого шевеления. Пойти, что ли, постучаться? Спросить: «Есть ли здесь люди добрые?» А, может, никого и нет? Снялись отсюда все, убоявшись перспективы приближающейся войны?
Тут холодок пробежал по моей спине. Я явственно ощутил себя целью. Сто процентов, какой-то стрелок сейчас смотрит на меня в прорезь прицела. Наверняка, палец у него дрожит, нервы на пределе. И нажать на спуск он может в любой момент.
– Я от профессора Ларивьера! – крикнул я.
Мне показалось, напряжение в окружающем мире стало таким, что сейчас само пространство лопнет, как пережатая пружина.
Так, спокойно. Стоять на месте. Не делать резких движений. Иначе идиот с ружьем, или что у него там, запросто может шмальнуть.
Простоял я, не двигаясь, с минуту, боясь лишний раз вздохнуть. И вот входная дверь в дом медленно, скрипуче открылась.
На пороге возник человек. И моя рука невольно дернулась к поясу. Только вот пистолет я оставил в машине, в знак миролюбия. И где оно теперь, мое хваленое миролюбие?
По ступеням спускался мулла, или имам, или кто он там. Во всяком случае, тип в чалме и халате. Такое благословенное дите Халифата. Их тех, кого редко берут живыми в плен.
– И чем мы можем помочь путнику? – спокойно и, как мне показалось, с насмешкой, спросил человек, путь он будет Мулла.