"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Нет, федерал явно что-то затеял. Не просто так агенты вторую неделю лазят по канализациям и толпятся ночами в темных переулках. И пусть ни я, ни вампирша и не видели напрямую, так как приходилось следить с расстояния, уверен — без «бижутерии» там не обходится. Если уж за кем инспектор и повторяет, то не за мной, а за бароном. Не за розовыми, а за красными плащами. Ищет. Разнюхивает.
Что именно? А пес его знает. Я уже весь город затрахал своими вопросами в стиле а нет ли в Грисби какого-нибудь древнего подземелья, кургана, или хотя бы пещеры. Все карты перерыл, замучил золотаря до нервного срыва, но нифига не узнал. В канализации нет ни подземелий, ни драконов, ни даже вменяемых легенд со слухами. Одни крысы да агенты инспектора.
Может он не только за регентом, но и за антикваром повторяет, «эксперимент» готовит? Не просто же так «убедил» князя поздравить Грисби с торжеством и прислать ему пару обозов к свадьбе? Правда, среди бочек с засоленной сельдью и сушеного гороха не нашлось ни грамма отравы — Киара едва меня на органы не разобрала, когда я заставил ее в пятый раз перепроверить каждый мешочек.
Такое ощущение, что федерал что-то ищет, но нифига не находит. Как и барон до него. Но тем не менее продолжает сидеть в резиденции и слать агентов рыть землю носом — хреновое у меня предчувствие по поводу всего этого…
Под ворчание Эмбер, которая усиленно сохраняла вид, что ей тут совсем не нравится, свадьба потихоньку подошла к кульминации — взамен унесенных пустых блюд слуги начали раскладывать какие-то декоративные пирожки из разряда «на один зубок».
Вслед за ними в чертог втащили огромную латунную чашу непонятного назначения. Хотя, судя по целой горе соли внутри — это что-то вроде ритуальной солонки.
— Дикари… — прошипела особистка, стараясь быть услышанной доброй половиной стола. — И впрямь соли наложили! Нет, ну ты видишь, видишь?! Они бы еще «раздевания» устроили! Про шоколад поди вовсе не слыхали, плебеи…
— Господи, да замолчи ты уже!
Вопреки всем усилиям, двухзубчатая вилка не помешала мне забрать кубок у разбушевавшейся пьяницы. Наградив меня тяжелым взглядом, Эмбер вдруг плотоядно ухмыльнулась, приобретая сходство с Киарой:
— Какой ты нынче напористый… А ночью таким же будешь? — дохнув на меня крепким вином она заерзала под столом.
О ковер еле слышно стукнули туфли и вскоре на начищенный берец надавила стройная нога, в то время как облаченная в перчатку рука Эмбер принялась шуршать о мое колено.
Чертовы женщины… У нее пойло отобрали, а она приставать полезла — она хоть сама понимает что у нее в голове происходит? Или это просто я такой тугой? Впрочем, хрыч что-то говорил на тему, мол, на свадьбах у женщин часто крышу сносит, отчего они лезут приставать прямо под столом. Почему? Этого он объяснить не удосужился.
Срочно требовался отвлекающий маневр, ибо тонкая перчатка, скрывающая зарастающие ногти, уж чересчур близко подобралась к моему интересному месту. Еще и синевласка пырится, будто что-то заметила…
— Так это… Чего там за соль-то?
Особистка иронично вздернула бровь, собираясь отпустить комментарий о моем мастерстве выходить из щекотливых ситуаций, но вместо хрипловатого шепота, по залу разнесся бас Грисби:
— Уж насколь бы крутым норовом я не славился, но и мой дух захватывает, когда окидываю взором свой чертог! Грудь наполняет гордость от вида преданных друзей, а сердце щемит от жалости к врагам, чьего скудоумия хватит когда-нибудь осмелиться бросить вызов нашей общей мощи!
«Преданные друзья» одобрительно загудели, громыхая кубками по столу и требуя продолжения речи — заранее отрепетированной, само-собой. Никого не смущало, что вся их «общая мощь» не стоит и половины гарнизона Грисби. И это без учета прикомандированный эскадрона.
Большинство из прибывших и вассалами-то у Аарона числились чисто на бумаге — как сказала Эмбер, после потери города Куролюбу пришлось сводить концы с концами, втихую приторговывая титулами. Благо род у него древний и в сундуках пылится немало пергаментов на владение каким-нибудь местечковым фортом. А что за пару веков от форта не осталось даже камней — никого не волнует.
Многие разорившиеся феодалы так по-тихому разоренную казну пополняют, правда Грисби слишком печется о своей репутации, чтобы продавать ленные грамоты всяким купцам и прочим низкорожденным, а потому приторговывал втихаря, делая вид, будто просто «принимает» беженцев с побережья. Не тех, что голожопые крестьяне, а тех что с гербами — на титулы с регалиями петухи клали еще больше моего и резали всех без разбора.
Половина из этих оставшихся без земли «лордов» ныне занимается банальным предпринимательством наравне с купцами, а та, которой не хочется ловить на себе косые взгляды коллег по феодальному бизнесу, служит у более благополучных домов. Кто рыцарем, кто стюардом, кто интендантом, кто вообще нянькой-воспитательницей.
Почти все из них своего «сюзерена» ровно один раз видели, когда право на очередную «Потемкинскую деревню» получали. За каким хреном он их вообще на свадьбу позвал? Чтобы не втроем с молодоженами в чертоге куковать? Ну ладно, впятером — угольный дед когда-то служил управителем города, а герб той тетки с дочерью, по-моему, владеет небольшой долиной в Холмах.
Если не считать полудюжины межевых рыцарей, прибывших ради турнира и то и дело с вызовом оглядывающих меня с дальнего конца стола, то эти «сливки общества» даже на простоквашу не тянут.
— Чего-то он мутит…
— Умеешь же момент испортить… — Эмбер убрала руку из-под стола и заерзала в поисках туфель. — Монеты у него появились, а ты что думал? Даже наемники на кустах не произрастают, не говоря о гвардейцах. Война забава для очень богатых или слишком бедных…
Будто вторя особистке, Грисби сместил акцент с «друзей» на «врагов»:
— И пусть «Бороденка» дальше точит зубы на мой замок, — когда подле верные соратники, я не уступлю никому ни на стене, ни под стеной! И пусть «Разоритель» лишь посмеет вновь явить свой хищный оскал и тиранить моих верноподданных… — драматическая пауза сделала и без того прозрачный намек кристально чистым. — Я не рыбная торгашка, я потрошки в сцены метать не научен! На преступления у меня иной ответ! — рука легла на эфес меча так, чтобы даже самые тупые и пьяные поняли, к чему ведет вся эта сцена.