"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Казаки увидели, что промышленник повесил голову, и принялись ему всячески соболезновать и давать советы. Среди прочего они предложили взять его девку на ночь, а за это скинуться ему на выпивку. Кириллу пришлось сосредоточиться и продолжить общение. Отдать свою собственность напрокат он категорически отказался — после вас, дескать, её и за стакан никто не возьмёт! Лучше уж он с горя пойдёт и пропьёт... ну, скажем, сапоги! Или лучше кухлянку? Эх-ма!
Служилым такой подход к делу был понятен и душевно близок — они пропустили страдальца внутрь, но предупредили, что под
Кирилл оказался среди знакомых стен и проулков. Некоторое время он стоял на месте и пытался понять, зачем он тут находится и что следует делать дальше. Он так ни до чего и не додумался — ноги, как говорится, сами понесли его куда надо. Разум же вовсе не был уверен, что ему туда надо. В голове учёного была жуткая каша из отрывков «лекций» Александра Ивановича и клочьев всяческих литературных прецедентов: мелькало что-то про инстинкты и рефлексы, про лазанье в окно и объятья на балконе, про подглядывание в спальню и подкуп служанок, про тайные записки и отравленный кинжал — в общем, чушь собачья.
На здешних «улицах» прохожие — в основном пьяные — ещё встречались, так что Кирилл мог не опасаться сразу же привлечь внимание. По центральной «площади» кругами бродили трое служилых с саблями (или чем-то похожим) на поясах. Они, надо полагать, охраняли порядок. Порядок этот Кирилл не нарушал, так что был удостоен лишь беглого взгляда. В доме Петруцкого явно гуляли, но как-то скромно — свет в окнах горел, слышался гомон, но ни тебе песен, ни тебе пьяных криков. Часовых с алебардами возле крыльца не было, цепные псы отсутствовали — заходи, кто хочет! У Кирилла даже мелькнула мысль: может, так и сделать?
Входная дверь открылась, и на крыльцо вышла низкорослая женщина с вёдрами в руках. Она спустилась со ступенек и засеменила к колодцу. Там она набрала воды и пошла обратно. Кирилл перехватил её на полдороге и заглянул в лицо — мавчувенка чистых кровей, причём довольно молодая:
— Приветствую тебя, женщина! Ты жена менгитского начальника, который живёт здесь?
— Я? Жена?! Я больше не жена!! А ты... Ты — таучин! Уйди прочь, пока я не позвала мужчин, уйди! Будьте вы все прокляты, рождённые из собачьего дерьма! Нет от вас житья, нет спасения — сгинь, вонючая падаль! Везде вы лезете, выродки, уже и сюда добрались — тьфу!
— Э, э, — попятился Кирилл. — Чего орёшь-то? Что я тебе сделал?!
В ответ он получил ещё одну порцию мавчувенских ругательств, которые на русский язык перевести нельзя было даже приблизительно.
Женщина скрылась в доме, а Кирилл некоторое время стоял, пытаясь понять, что бы это всё могло значить. Он почти уже сообразил, когда сзади зазвучал голос:
— Ты что ж это к чужим бабам пристаёшь, а?
Учёный обернулся — рядом стояли те самые служилые-нарядники. Похоже, они нашли повод развлечься. Кирилл постарался не ошибиться в выборе тона для общения.
— Своих нет, вот к чужим и пристаю, — в меру нахально ответил он. — Я ж её не трогал, а она в крик!
— Кабы тронул, мы б с тобой иначе балакали, — солидно кивнул стражник. — То ж самого Петруцкого баба!
— Да ты чо?! — изобразил изумление Кирилл. — А чо ж она за водой-та?
— Видать, отставку получила! — хохотнул молодой прыщавый парень. — Кончился праздник на ейной улице! То-то она така злющая, гы-гы-гы!
— Будешь злющей, коли новая девка и недели не прожила, а её уж крестили. Эдак его благородие и ожениться может!
— Да ну, брось ты! Дворянин же, белая кость — нам, сиволапым, не чета! А она, сказывают, таучинка!
— Ну?! Таучинок я ещё не пробовал. Оне, сказывают, в койке-та шустрые — куда там мавчувенкам этим! Как окрестили-то?
— Кажись, Марфой.
— Во, Марфуша, значить, — оживился прыщавый. — А чо, Савельич, может, поздравим новокрещёную, а? Глядишь, по чарке поднесут, а?
— Петруцкий те поднесёт, — ухмыльнулся старший. — По сусалам поднесёт и в торец добавит!
— Да брось ты — святое ж дело!
— Вот и ступай, Илюха, — подначил третий стражник. — А мы поглядим, что там и как! Давай-давай — не ссы!
— А чо, и пойду!
— Послушай, Илья, — робко вступил в разговор Кирилл. — Ты эта... Ну, поздравлять-та пойдёшь... Коли случай будет, так скажи ей или передай как-нибудь: Кирь, мол, пришёл, повидаться хочет. Запомнишь? Кирь!
— Гы-гы-гы! Знакомая, что ль? Гы-гы, кувыркались поди?
— Ежели что и было, так давно быльём поросло! А ты покличь Марфуту эту — может, и правда вина вынесет?
— Она ж по-нашему ни бум-бум!
— Ничо, я по-ихнему малость разумею. Бог даст, сговоримся — покличь тока!
Молодой стражник и в самом деле отправился на поиски приключений. Дверь за ним закрылась, и некоторое время было тихо. Точнее, шум внутри не усиливался. Потом кто-то что-то крикнул, что-то тяжёлое упало, но, кажется, не разбилось. Вслед за этим дверь распахнулась настежь. В освещённом прямоугольнике появился Илья, а за ним виднелся кто-то ещё. Вид у служилого был какой-то скукоженный, словно его держали сзади за шиворот и со страшной силой тянули вверх. Он глухо вскрикнул, взмахнул руками и полетел, дрыгая ногами, через площадку крыльца и ступеньки прямо на землю. Мягкой его посадку назвать было нельзя — плашмя прямо на пыльный грунт. За полётом наблюдал человек, стоящий в дверном проёме. На нём были тёмные штаны в обтяжку, в них заправлена белая рубашка с широкими манжетами на рукавах. Сразу после приземления гостя это неземное существо исчезло — захлопнуло дверь.
Поднимать падшего соратника служилые не стали — они гоготали и упражнялись в остроумии по поводу его полёта. Потом они все вместе отправились к колодцу, а Кирилл отошёл в сторонку и опустился на корточки — ноги его не держали, куда и зачем идти, он не знал.
Сколько времени он так просидел, сказать было трудно. Стражники поплескались у колодца и подались на другую сторону «площади» — от греха подальше. Мимо шёл какой-то пьяный мужик и вполголоса пел что-то народное. Увидев Кирилла, он перестал петь и попытался к нему обратиться. Учёный сразу же послал его на три буквы. Это получилось так выразительно, что мужик, не требуя пояснений, продолжил свой путь.