"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21

Алексеева Яна

– Ты всего лишь полицейский, а я всего лишь военный.

Гость напоказ покачал головой, словно разоблачил детскую хитрость.

– Ты теперь не только военный. Ты теперь политик – вхож и к Президенту, и к Канцлеру.

Это было не комплиментом, а самой правдой, и хотя генерал понимал это, упрямо сказал:

– Это ничего не значит.

Полицейский не стал возражать, только хмыкнул. Фон Сект вновь посмотрел на опасную бумагу.

– Я твой первый советчик? – спросил он наконец.

– Так вот впрямую – да. Мои ребята поговорили

в частном порядке с несколькими учеными…

– И что?

Гость поставил пустую чашку на блюдце, промокнул уголок рта белейшей салфеткой и несколько смущенно сказал:

– Нормальные ученые считают, что это бред. А сумасшедшие…

– У нас есть сумасшедшие ученые? – Фон Сект облегченно засмеялся. – Вот это новость!

– Чему тут удивляться? Если они есть в романах и голливудских фильмах, то отчего им не быть в реальной жизни? Ты же знаешь, что художники черпают сюжеты из нашей жизни…

– Ты бы тогда добавил «так называемые», чтоб не смущать собеседника.

– Хорошо. Так называемые сумасшедшие…

Не отреагировав на смех хозяина, герр Мюллер закончил:

– А так называемые сумасшедшие ученые говорят, что это бред только на первый взгляд. Там есть рациональное зерно…

Генерал взял рюмку. Ликер мягко обжег горло, добавляя вкусу кофе особые оттенки.

– А сам ты что думаешь?

– Я человек не военный и даже не представляю, как можно использовать эту штуку, если ее можно построить в военных целях. Только разве для разведки, для наблюдения как с аэроплана?

Он пожал плечами, ничуть не стыдясь своего незнания.

– Но даже если я и не прав, то, думаю, как бы дело не повернулось, Германии от этого хуже не будет. Нам так досталось в прошлую войну, то чтобы из этого не вышло, это нас минует. Мы незавидная добыча, – горько сказал полицай-президент. – А вот спесивым лимонникам и лягушатникам… У большевиков свои претензии к нашим врагам. Послевоенная жизнь для них и для нас повернулась так, что до определенного периода они у нас будут общие.

Фон Сект покачал головой. Это было правдой, но правдой сегодняшнего дня. Все-таки старый товарищ прав. Теперь он был больше политиком, чем военным, и смотрел дальше.

– А ты можешь сказать, когда этот период закончится?

Гость пожал плечами.

– Это дело политиков. Твое дело…

Генерал кивнул.

– Ты прав… Но, открою тебе секрет, об этом не знает никто: ни я, ни Гинденбург и даже Мерке… Что касается России, то ты и тут прав. Мы сотрудничаем с ними, но!

Он поднял палец и повторил со значением:

– Но! Мы сотрудничаем так, чтоб не упустить свою выгоду. Ни один из наших совместных проектов не выгоден только им или только нам. Даже та секретная летная школа в Липецке, о которой ты упомянул. Только ведь это…

Генерал снова взял в руки бумагу и бегло просмотрел, освежая в памяти трижды прочитанный текст.

– Если они это получат, то выгодно будет только им. Не так ли?

– Только в том случае, если это правда

и если они придумают, как сделать из этого оружие. Если же нет…

– При желании человек сделает оружие из всего… Если речь идет об оружии, то тут не может быть никаких «если». Не забывай, что первые воздушные шары строились для увеселения публики, а теперь мы загружаем их бомбами…

Полицайпрезидент согласился. Человек, принужденный ежедневно читать сводки всех берлинских преступлений, знал, на что бывает способен человек.

– Так что посоветуешь?

Упругим шагом генерал прошел от стола к двери и обратно.

В документах, сопровождавших позорный мир, враги Германии предусмотрели и тщательно прописали все, чтоб страна не смогла обрести своей былой мощи. Бедной разоренной Германии оставили несколько сотен орудий и мизерную стотысячную армию! Мало того, победители еще и следили, чтоб все соглашения неукоснительно выполнялись… К счастью, в слепоте, которой, без сомнения, их наказал Господь, они не посчитали ракеты серьезным оружием и никак не ограничили работу военных с ними. Под это дело военные возрождающейся Германии активно работали в этом направлении, и все хоть что-то представляющие из себя ученые были на заметке у Рейхсвера. А этот…

Генерал остановился, посмотрел на фамилию. Вохербрум… Машинально пожал плечами.

Никто…

Скорее всего это глупость, очередная химера, рожденная в мозгу возомнившего себя гением никому не известного профессоришки. Пустышка, скрывающая за громкими фразами злобу и зависть к другим, более успешным, более хватким, захватившим теплые места на его неблагополучной нынче, униженной Родине.

Самым важным для него все-таки был грядущий политический кризис, а это письмо…

Дни канцлера Мерке сочтены, да и в любом случае это не его дело. Идти с этим к Гинденбургу?

Несколько недель, может быть, месяц, и все может поменяться. У нового канцлера появятся свои заботы, и вряд ли это будут заботы о глупых мыслях сумасшедшего ученого.

Ну, а если все-таки в письме есть смысл, то большевики доведут дело до конца. У них есть и люди, и деньги, и нет того контроля, который установили тут члены Сердечного Согласия. В этом случае их сотрудничество пойдет на пользу Германии. А если у русских что-то получится, то он, немец, узнает об этом и воспользуется их удачей.

Он уселся на место, уже имея решение. В конце-то концов, это справедливо! Ведь это изобретение немецкого ученого!

– Я бы на твоем месте послушался нормальных ученых… А чепухой пусть занимаются русские. Что, кстати, случилось с письмом?

– Как водится, перлюстрировано и задержано. Пока задержано…

Генерал глотнул кофе, глянул на старого товарища поверх чашки.

– А тебя не настораживает тот факт, что все это делается столь явно…

– Признаться, да… Но я думаю, что это от чудаковатости ученого. Они же как дети. Только и разбираются, что в своих приборах, а в жизни…