"Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Говорите… Но опустите револьвер, к чему это…
Оля передала револьвер Борису, который отнюдь не был склонен проявлять преждевременную беспечность.
— Вы оскорбили Зою когда-то, — произнесла она. — Зоя отказалась объяснить, в чем там было дело, но видимо, что-то серьезное. Это верно?
— Да, — Ланге наклонил голову. Чувствовалось, что слова стоят ему немалых усилий. — Она — дочь моего лесничего. Она… любила меня, а я… Однажды я подарил ей кольцо. Она приняла это за предложение, знак помолвки. Я высмеял ее. Это было…
— Она решила отомстить вам. Она сказала, что рухнут дворцы вашей гордыни…
— Да, да! Только двоим был известен этот разговор, ей и мне…
— Она использовала Кордина, — продолжала Оля, — он мог извлечь какую-то выгоду из смерти вашего брата…
— И это верно. Брат уговаривал сестру Кордина принять постриг. Если бы это осуществилось, Кордин потерял бы большие деньги.
— Понимаю. Зоя дала Кордину книгу для вашего брата, под названием «Зерцало магистериума». Отец Павел прочел ее… И покончил с собой.
— Это было здесь, — проговорил отрешенно Ланге, — в этом сарае. Вот крест. На таком же распял себя мой брат.
— Как, — недоверчиво спросил Борис, — человек может распять сам себя?
— Он вскрыл себе вены, кровью написал на том окне «Бог есть ложь» и бросился на острия гвоздей. Они пробили ему руки и шею.
У Бориса потемнело в глазах, он пошатнулся. Яркая, ужасная картина вспыхнула в его памяти. Летний день, автобус, удар тяжелой машины… Осколки толстого стекла в запястьях и лодыжках его матери… Распятие. И — знак на ее лбу, кровавый треугольник, как издевательская подпись убийцы.
— Борис, что с тобой?! — Оля кинулась к нему, потому что он начал оседать.
Опершись на ее плечо, он устоял на ногах.
— Ничего, — он дышал, как после марафонского забега. — Ничего. Просто… Вспомнил. Все уже прошло.
— Ты уверен?
— Да, уверен.
— И я сделал этот крест, — сказал Ланге прежним отстраненным тоном, — для Кордина… Я хотел, чтобы он принял такую же смерть. Зеркало смерти брата…
— Зеркало? — вдруг воскликнул Борис.
— Да, зеркало…
— Ведь это было написано в предсмертной записке вашего брата! «Свет истины в зеркале»! Так?
— Так, но…
— Да! — Борис ударил рукояткой револьвера по раскрытой ладони левой руки. — Оля, я знаю…
— Что знаешь? — она посмотрела на него встревоженно.
— Нет, ничего, так, — его лихорадочно блеснувший взгляд погас. — Это… Потом. Ты говори дальше…
Оля вновь обратилась к Ланге.
— Кордина нет, граф. Его утащило чудовище, Хогорт.
— Я видел это!
— Таков был план Зои. Она сказала, что Хогорт не убил его, а забрал. Так что вы не могли найти тело Кордина. Но у вас есть дар, вы можете проникать сквозь время…
— Этот дар вручила мне Зоя. Я был ее учеником.
— И она же устроила так, чтобы вы обнаружили в Будущем другого человека, внешне похожего на Кордина.
— Случайное сходство? — Ланге взглянул на Бориса, будто впервые. — Невероятно… Невероятно!
— По словам Зои, сходство не случайное. О его причине она умолчала, тем не менее это всего лишь сходство. Это ее двойная месть, граф. Лишить вас возможности отомстить настоящему врагу и заставить убить ни в чем не повинного человека. Затем она намеревалась прислать вам доказательства того, что вы убили невиновного.
— Ее месть, — горестно прошептал Ланге. — Да, теперь я вижу… Как слеп я был… Она… Научила меня многому, еще тогда, когда мы… И вот ее окончательный урок. И какой страшный урок!
Сгорбившись, он сидел на стуле, слезы текли по его лицу, смешивались с кровью из раны. Оле стало мучительно жалко этого глубоко несчастного человека… Но она понимала, что ничего, кроме боли, он и не мог получить в итоге. Он жил ради мести, самого коварного, самого лживого из всех демонов человеческой души. Того демона, который всегда обещает величайшее из сокровищ и всегда отнимает все до конца.
— Где она? — хрипло спросил Ланге, поднимая глаза на Олю.
— Зоя? Я думаю, она… ушла.
— Она мертва?
— Не знаю. Но ее больше нет здесь.
19
Борис попытался освободить руки Ланге, но так как связывал он их на совесть, у него ничего не получилось. Тогда он взял нож и не без труда разрезал ремень. Ланге встал, потирая запястья.
— Может быть, мы перейдем в дом? — предложил он. — Мне тягостно смотреть на этот крест и думать о том, как я чуть не совершил…
Он осекся, не закончив фразы. Какие слова остались несказанными, чуть не совершил что? Ошибку? Трагическую ошибку? Убийство? Возможно, Ланге и сам еще не определил это для себя.
— В доме есть кто-нибудь? — отозвалась Оля.
— Домашние слуги. Я не мог отослать всех слуг. Раньше я никогда не делал этого, и если бы такое совпало со смертью Кордина, это вызвало бы подозрения…
— А что это за предсмертная записка Кордина? — полюбопытствовал Борис.
— Он писал письмо под мою диктовку — о другом, конечно. Я продиктовал и эти слова, они подходили к содержанию, а потом отрезал остальное. Я рассчитал так, чтобы он сам вызвался написать это письмо… Но если бы и нет, я попросил бы его.
— Вы хорошо подготовились, — буркнул Борис.
— Идемте, — сказала Оля, обращаясь к Ланге. — Я должна осмотреть вашу рану.
— Она не стоит беспокойства.
— Идемте, идемте!
В доме Оля все же настояла на том, чтобы заняться раной. Она промыла ее, обработала бальзамом, но от перевязки Ланге категорически отказался. Он приказал подать в библиотеку вина. Когда это было выполнено и они остались втроем, Борис проговорил, оглядывая высокие книжные шкафы.
— До сих пор в голове не укладывается. Подумать только, мы в девятнадцатом веке! Я бы погостил тут подольше… Пожалуй, что другого случая и не будет, а?