"Фантастика 2024-49". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
По отдельности она могла бы справиться с любой угрозой. Лазеры, ракеты, ментальное давление — все это было терпимо. Но не все вместе. Тиана развернулась, и с диким ускорением бросилась улепетывать. Отпускать ее не хотели. Девушка забралась слишком глубоко в ближнюю зону обороны. В какой-то момент, когда на ней скрестилось два десятка лазерных лучей, буквально испаряя верхний слой кожи, а в ту область, куда она могла бы уйти, уже летела ракета, девушка начала сомневаться, что ей это вообще удастся. Ей все-таки удалось увернуться, почти. Прорвалась по самому краю, обожженная лучами и излучением взрыва, с иссеченным осколками телом. Боль грызла все тело, мозг разрывался под чужим давлением… и вдруг давление исчезло. Точнее, не так. Не исчезло совсем, но ослабло многократно. Тиана почувствовала, будто с ее плеч сняли груз, который они таскали во время марш-бросков
Спрятавшись обратно за звезду, Тиана вышла из слияния, и, вскочив, раздраженно пнула кресло. Тут же, правда, об этом пожалев. Переломов не было, но общее состояние организма после перегрузок оставляло желать лучшего. «А ведь еще нужно лечить ликса! Уверена, он бы потерпел, ради своего драгоценного Германа, но в таком состоянии в следующем бою он будет медленнее».
Девушка торопливо натянула скафандр, схватила инструменты и баллон, и побежала к выходу.
— Кусто, посмотри, как там пассажир и свяжись с ним. Заодно подумай, как нам все-таки прорваться. — Велела она на ходу, и, не слушая ответа ликса выбралась наружу.
«Да уж», — мысленно поразилась девушка. — «Хуже, чем было после той стычки с технофанатиками!» Поверхность ликса представляла собой довольно жуткое зрелище. Внешний слой процентов на двадцать просто отсутствовал, выжженный лазерами и излучением от взрывов, да и осколками посекло очень существенно. Удивительно, что он еще не стонет и не грозит умереть в любую секунду. Вообще-то за ликсом обычно такой терпеливости не водится, к своей целостности он относится очень трепетно. Объективно говоря, раны не такие уж серьезные. Ликса убить не так-то просто — чтобы это сделать гарантировано, необходимо либо убить мозг мощным электрическим ударом, либо запихнуть тихохода в центр ядерного взрыва порядка на два мощнее, чем тот, что продемонстрировали ракеты. Ну или взорвать такую ракету внутри него, но это уж совсем из области фантастики. С раскрытой ротовой полостью боевых ликсов отучают летать еще в раннем детстве.
Самые тяжелые раны девушка обработала довольно быстро, а вот с осколками, как всегда, пришлось повозиться. При том, что хотелось все бросить и лично разобраться в том бреде, который нес Кусто. Все же иногда нечеловеческий разум тихохода выдает поистине странные интерпретации действий двуногих. То, что Герман не отвечает, Тиане тоже ужасно не нравилось. Причин может быть множество, но все — неприятные.
Стремглав заскочив обратно рубку, девушка потребовала вывести на монитор запись со скафандра. Чем дальше она смотрела, тем сильнее шалела от увиденного. Герман действительно мычал какую-то песню и танцевал с боевыми муравьями, не обращая внимания на удары и плевки кислотой. Вертелся и скакал среди них, как безумный, периодически отсекая головы то одному, то другому. А потом, видимо в такт своей бешеной варварской песне, которую слышал только он, разрядил свое «нелетальное» оружие, двумя выстрелами развалив две щелкающие жвалами страшные головы. На робкие попытки ликса его позвать, умирающий, — а судя по показаниям скафандра это так и было, — внимания не обращал, продолжая напевать и приплясывать даже после того, как муравьи закончились.
— Стой! — велела девушка. — Покажи тайминг. Ты засек, в какой момент он начал драться с солдатами?
— Именно в этот момент на нас прекратилось ментальное давление, — обрадовался ликс. — Она не может защищаться одновременно от двух угроз. По крайней мере, полноценно.
— Точнее она не может одновременно управлять бойцами и держать давление. — Согласилась девушка. — Нам нужно уговорить Германа напасть еще раз. Только теперь в нужный момент. Тогда сможем прорваться.
— Только как это сделать? — грустно спросил тихоход. — Он меня игнорирует. Не понимаю, почему.
Очень скоро в причинах игнорирования они все-таки разобрались. Пассажир осознает, что галлюцинирует, и поэтому уверен, что и их голоса ему тоже лишь кажутся. В принципе довольно логичный вывод, вот только упрямство, которое заключенный планеты-тюрьмы проявлял, не желая прислушиваться к их голосам, приводило в отчаяние. А еще ужасно пугали показания скафандра. Заражение
Тиана почувствовала невольное уважение к бывшему пленнику. Он уверен, что оказался совершенно один, без единого шанса выбраться. Он знает, что умирает. И при этом он все равно заставляет себя действовать — без особой цели, просто потому, что не желает сдаваться. Не удивительно, что им до сих пор не удалось победить технофанатиков. Если в их армии хотя бы десять процентов таких упорных и упрямых бойцов, то странно скорее, что это их, киннаров, до сих пор не победили.
Им все-таки удалось уговорить Германа действовать так, как нужно для его же собственного спасения. Не переупрямить, потому что он так и остался уверен, что галлюцинирует, но как только Тиана с ним согласилась, он стал более покладистым. Почему-то галлюцинации, которая не отрицает, что она галлюцинация Герман доверял больше. Вот только что это за оговорка про бессмысленность взятия нового пленного? Что он имеет ввиду? Он что, так и не собирается делиться с ней координатами планеты-тюрьмы? И уверен, что и другие не станут? Тиана хотела уточнить сразу, но бывший заключенный уже отвлекся, и на вопросы отвечать перестал. Начал заниматься очередным бредовым занятием, которое спустя время оказалось вполне целесообразным. Сделать себе воинский пояс из муравьиного секрета, которым они заделывали пробоину… Поистине, такое мог родить только больной разум!
Глядя на то, как умирающий человек бодрой походкой движется в нижнюю часть муравейника, занятого мозговым центром матки, Тиана размышляла, что будет делать, если он так и не расскажет ей координаты. Вспоминала, в какой ярости она была, когда тот отказывался сообщать ей эти сведения. Почему-то сейчас особой злости не было. Перегорела? Или дело в том, что она изменилась? Тиана по-прежнему хотела вернуться. Остаться одной, отщепенкой, до конца жизни затерянной в космосе было страшно. Вот только сейчас она уже не чувствует себя такой одинокой. Этот ужасно раздражающий варвар… он же пошел за ней, когда ее захватили в плен. Знал, что там опасно. Потом, когда ему пришлось драться с муравьями он тоже не отступил, хотя получил ранения. Дорогу она найдет. Даже если он не захочет ей помогать. Но с Германом будет проще. «Настоящий свободный разведчик никогда не называл меня по имени! Откуда тебе знать, глупый варвар что киннары по имени зовут только тех, кому полностью доверяют. Еще несколько дней назад мне не к кому было так обращаться, а теперь вот целых двое».
Тиана вдруг вспомнила об операции, которую провела над собой накануне. Раньше подумать и оценить свое состояние было некогда — слишком много событий. А теперь вот задумалась. Прежде такой сентиментальности она за собой не замечала. Явно ведь последствия ослабления контроля над эмоциями. Что-то она сможет делать и сама, только далеко не так эффективно, и, конечно же не в фоновом режиме. Но если уж совсем откровенно, сейчас ее личность кажется ей более полноценной. Холодная отстраненность, сопровождавшая ее всю жизнь, вдруг дала трещину, и это удивительным образом не изменило ее, а будто сделало более цельной. Возможно, это ложное впечатление. Слишком мало времени прошло. Но пока она не очень-то и жалеет о потере столь полезного инструмента, как симбионт. А если не понравится, всегда можно вернуться на планету Германа и установить технический аналог. Моветон, конечно, ужасный, по меркам ее родины, но подсаживать себе эту мерзость она точно больше не будет.
Пока разведчица рефлектировала, Герман продолжал свой путь. Кусто, который неплохо просматривал внутренности корабля-матки пытался что-то советовать, но пассажир уже окончательно утратил связь с реальностью, и почти не реагировал на советы. Тем более, общее направление он выдерживал верно. Самое странное, муравьи не только не пытались ему помешать, а, наоборот, стремились убраться с его пути. Смешно было наблюдать, как при приближении Германа, еще прежде, чем он появится в поле их зрения, рабочие бросали свои дела, и спешили побыстрее убраться в соседние коридоры. Это насколько же он уменьшил популяцию муравейника, если матка готова смириться с мелкими неудобствами, вместо того чтобы просто завалить его телами рабочих и солдат? Как бы силен он ни был, против совокупной мощи муравейника ему не продержаться.