"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Цвет глаз Айлы меняется. Медленно карий становится серым, под стать второму. Мамины глаза. Серые, сверкающие, как у брата. А в них только вина и горечь, когда она слушает мою мольбу прекратить пытку, но сестра не может. Её свет проникает под кожу, и тьма во мне шипит и корчится, не может покинуть моё тело и бьётся, желая спрятаться. Сквозь слёзы я вижу Клетуса, он в испуге и пытается взять Айлу под контроль, но более это невозможно. Сейчас ничто не может остановить этот процесс.
Кто же из нас жертва? Айла, отдающая Дар? Или я?
Этим
Мне.
Айла и есть лишний ребёнок, о котором упоминал Сайлас.
Я с трудом поворачиваю голову и вижу, как бледнеет Даян от каждого моего болезненного вопля, но мы все знаем про передачу Дара. Это нельзя прервать, можно лишь завершить. Однако ни в одной из книг не было сказано про агонию, сопровождающую процесс. Сейчас все смотрят на происходящее, забывая, ради чего мы вообще здесь собрались.
Забыли все, кроме одного.
В эти секунды, пока все наблюдают за нами, я вижу, как приходит в движение Рушан. Он был скрыт от моих глаз за Даяном, но Назари единственный делает шаг, потом второй и третий. Его образ на мгновение приносит мне облегчение, будто к горящей ране приложили холодный компресс. Он не поворачивает головы, даже когда мой громкий стон боли доносится до него. Сокращая расстояние между ним и Клетусом, Рушан сосредоточенно хмурит брови и, резко выбрасывая руку вперёд, хватает короля Каидана за горло, пальцами обхватывая голую кожу Клетуса.
Моя боль растягивает мгновения, и я отчётливо вижу раздражение и ярость на лице Квинтилия, пока он поворачивается к моему Назари, сжимая меч в одной руке и кинжал в другой. И я перестаю слышать что-либо, включая биение своего сердца. Я перестаю кричать. Боль ещё есть, но она приглушённая, предсмертная, словно тени во мне сдались, ощутив приближающийся конец.
Теперь кричит Клетус. Я не слышу ни звука в своей пустоте. Отмечаю, как болезненно напрягается лицо Рушана, искривляя знакомые черты. Не понимаю, что происходит и что кахари делает, до момента, пока по его пальцам потоком не идёт золотистый свет. Он выходит из Клетуса и по коже перетекает в Рушана, исчезая в районе его предплечья. Кожа самого короля сереет, становясь пепельной. Серость расползается в стороны, покрывает всю шею и очень медленно течёт по подбородку. Все уже не знают, на кого смотреть. Даян кричит на Рушана, но тот и головы не поворачивает.
Тогда четвёртый нас вновь всех обманет…
Он отбирает его Дар. Забирает свет. Без Дара Света пропадёт и Метка контроля, жизни Айлы ничто не будет угрожать.
Он отбирает…
Он…
От этой мысли весь пейзаж кренится, и меня шатает даже при учёте, что я уже стою на коленях. Я ещё не знаю, что произойдёт дальше, но с новой силой начинаю биться в хватке сестры, хотя это сродни попытке разжать пальцы статуи. Мой взгляд мечется между Айлой и Рушаном, который стонет, а по вискам его стекает пот от напряжения.
Воспоминания вразнобой обрушиваются
Я вспоминаю,
как спрашиваю Рушана, у кого Дар забирать силу, но он обрывает мой вопрос поцелуем.
как он чтит теялийские традиции, даже старые.
как он с гордостью носит длинные волосы.
как он близок с семьёй Юн.
как силён его Дар Воды для кахари.
как вместе с Юном он любит носить чёрное.
как Шиун не может читать его эмоции, точно так же, как Айла не может без разрешения посмотреть мои воспоминания.
Привилегия родственной крови.
Я задыхаюсь, сбивчивые мысли топят меня в ярком серебряном свете сестры, но я всё равно не могу сложить пазл. Что бы память мне ни подкидывала, что-то не сходится. Если Айла зазвонила в колокол о моей кончине, то Рушан этой тайной вогнал в меня нож.
Однако Клетус всем нам напоминает о том, что Рушан – кахари, когда оказывается сильнее, напрягается и с криком вгоняет меч прямо в живот Назари. Мои глаза болезненно расширяются при виде лезвия, пронзающего тело насквозь. Этого недостаточно, Рушан продолжает крепко держать короля, и Клетус всаживает противнику кинжал в бок. Звук лезвия, входящего в плоть, отрезвляет нас всех. Даян бросается к ним, пытаясь расцепить, но отшатывается, будто прикосновение к чужой коже обжигает ему руки. Попытки предпринимают Самия и Эол, но с таким же успехом. Кровь обильно стекает у моего любимого изо рта по подбородку и вниз по шее. Только теперь он поворачивается ко мне, и в его взгляде столько же вины, сколько и у Айлы. И я почти ненавижу их обоих.
Тьма во мне сдаётся, подчиняясь контролю, заполняющему моё тело, и сестра отпускает. Она падает назад, где её подхватывают Рой и Анис, а я просто валюсь в подтаявший снег, перемешанный с грязью.
Все звуки возвращаются, прибивают меня к земле, как увеличивающееся давление. Это какофония криков, ругани и плача. Я на секунду проверяю, что Айла в сознании, а потом, руками загребая грязь, поднимаюсь и бегу к Рушану. Падаю несколько раз, толком даже не понимая, как это происходит. Где-то на середине моего пути сзади на Клетуса запрыгивает Суа. Принцесса кладёт свои ладони мужчине на лицо и с упоённой жестокостью качает его свет, отбирая то, что Рушану уже не под силу. Я спотыкаюсь о мёртвое тело, но меня подхватывает Самия и тащит на себе ближе к месту трагедии.
Когда мы добираемся до них, Даяну и Шиуну удаётся отцепить Назари. Они усадили его, не в силах положить из-за меча, проткнувшего его насквозь. Пока его нельзя вытаскивать. Даян вливает в рот кахари мою кровь, но большую часть Рушан бессознательно выплёвывает обратно вместе со своей, не в состоянии сдержать тошноту. Его взгляд рассеянный, он едва в сознании. Я сама с трудом вижу, что происходит перед глазами из-за пелены от слёз и ужаса. Вырываюсь из рук Самии, выдёргиваю кинжал из ножен у ближайшего трупа и режу себе запястье, зная, что это опасно, но мне нужно, чтобы кровь выходила быстрее.