"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Превосходно! — я легко хлопнул в ладоши и с азартом потер пальцы. — Почти все в сборе, скоро приступим!
Во взгляде Прикуса появился нескрываемый скепсис.
Пожалуй, с этим можно было даже согласиться — в своем показном оптимизме я выглядел немалым дурачком. Но «Садовник» не мог знать, что если насильно не поддерживать этот бравурный кураж, то кое-кто мог спечься и прямо сейчас все отменить. Даже за считанные минуты до начала операции. А на это у меня не было никакого права. И то, что за прошедшие после заброшенного склада
Вокруг высились глыбы комплеблоков — к западу схожие с нашим и чуть ниже ростом, к востоку и центру Юдайна-Сити постепенно возрастающие, с каждой новой линией застройки все более утонченные, пафосные и изящные. И так до самого «Слюдяного небесного моста», чье основание отжирало по доброму ломтю Уробороса и Пиркивелля, а макушка терялась в облаках.
Среди комплеблоков и прочих высоток чинно покачивались ветростаты, похожие на тучных пасущихся коров. Казалось, до них подать рукой, а на ближайший якорный щуп можно без труда допрыгнуть с края крыши.
Солнце грело все активнее, хотя музыка гнезда в моей голове требовала от момента куда более депрессивной и мрачной погоды, вроде затяжного моросящего дождя или назойливой пылевой бури.
А еще я жалел, что мы наступаем не поздней дождливой ночью, потому что тогда смог бы напоследок насладиться сверкающей геометрией гнезда, когда улицы становятся пульсирующими ущельями раскаленной лавы, вверх бьют столбы ослепительного света, бесформенные кварталы наполняются мириадами светлячков-окон, а ни один сверкающий рекламой или миц-трансляцией ветростат не похож на соседний.
Тогда бы наслаждение видами рассеченного на безупречно-хаотичные ломти торта из когтей, хвостов, матового стекла, пенобетона и строительной стали было куда ярче, а сам узор бы безудержно пульсировал сотнями оттенков.
Но ночная вылазка была отметена сразу: очень многие в гнезде знали, где он работает и принимает просителей, и никто до сих пор не вызнал, где обитает. Во всяком случае, в живых таких не осталось… Потому достался унылый солнечный полдень, приторный и светлый, как семейное застолье на Ночь Переосмысления.
Убедившись, что Прикус занялся инспектированием экипировки, я стер улыбку с лица и внимательно осмотрел боевую стаю. В которую, кроме парочки известных мне с прошлого вечера «Добродетельных Садовников», теперь влились еще четверо толковых наемников.
Первого звали Миката. Он был суровым малым, прятавшим глаза за узким ободом электронных тактических очков. Миката оказался молчаливым, предпочитал общаться жестами и отметками на иллюзиумных картах внутри шлемов, ну а в крайнем случае — короткими фразами. Он напоминал мне честного работягу, какого можно найти на фабрике или в порту, и которому неважно, за какую работу браться, лишь бы сделать ее быстро, качественно и получить за это достойное вознаграждение.
Вторым «Садовником», пожаловавшим в точку
Следующего наемника звали Панго. В прошлом — профессиональный боец из «Клыкастой ямы», он вроде бы даже завоевывал какие-то звучные титулы, но сейчас тоже «выкорчевывал сорняки». Судя по фигуре, с раннего детства Панго держали на препаратах, потому что когда широкоплечий и здоровенный, как бронефаэтон чу-ха полностью распрямлял нижние лапы, то становился на целую башку (а то и больше) выше меня. В отличие от коллег, Панго был вооружен двухдисковым супрессором, в каждой из барабанных кассет которого хранилось не меньше трех сотен фанга.
Четвертый отзывался на позывной Ребро или Ребрышко и, вероятно, принадлежал к числу бывших ракшак. Разумеется, к той их части, что сумели сохранить рассудок, память и конечности после участия в таинственных загородных операциях смирпов. Что еще более вероятно, Ребро был дезертиром, каковых в армии Юдайна-Сити вообще насчитывалось немало. Непримечательный, я бы даже сказал — «обычный» чу-ха выглядел так, что когда ты встречал его на улице, не мог даже предположить, что тот принадлежит к братству опасных наемников…
Ну а через минуту на крыше появился и седьмой, последний боец стаи, набранной Прикусом.
Перешагнув простенькую ловушку-растяжку, он аккуратно прикрыл за собой дверь энергонакопительной установки с приякоренным к ней ветростатом. Подошел, опустил на бетон тяжелую сумку и поочередно приблизился к остальным «Садовникам» — ему протягивали ладонь лодочкой, а тот с характерным перестуком легко проводил когтями о когти в особом приветствии.
Все что я знал о нем, тоже уместилось бы на клочке бумаги: позывной — Цена; по слухам — в прошлом бандит. Причем из крупной (под стать «Диктату» или «Уроборос-гуми») казоку «Ледяной ветер», ведущей дела в северных районах гнезда.
Как и большинство «Садовников», в какой-то момент Цена решил обмануть судьбу и выбрал новый путь. Или, что казалось более правдоподобным, был изгнан из семьи. На что, кстати, намекала постоянная боевая насадка на кончике его хвоста: под полым трехгранником вполне могло не хватать десятка сантиметров плоти после ритуального частичного купирования — поднося господину самолично оттяпанный кончик (при мелких провинностях властители кланов довольствовались обрезками усов), казоку-йодда всего Юдайна-Сити обычно вымаливали себе прощение. Или, как минимум, жизнь…