"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Глава 4
Разбить оковы
— Сол, я уже на подходе, давай, скидывай контейнеры, — раздалось в динамиках, и я лениво посмотрел на экран радара.
Отметка небольшого шахтерского корабля медленно приближалась к моему левому борту, именно там осталось два пустых контейнера.
— Давай, скидываю, — ответил я рудокопу и отдал необходимую команду искину своего грузовичка.
Пневматические захваты разблокировались, а следом сработала система сброса, два пустых контейнера медленно поплыли в сторону, отделившись от корпуса моего корабля.
За два месяца работы пилотом я успел достаточно хорошо познакомиться со всеми невольными коллегами, задачу свою освоил давно и качественно. Ничего сложного в ней не было, по сути, тут справился бы любой, у кого стоит метка пилота на нейросети. Шахтерский кораблик осторожно приблизился и стабилизировался по левому борту, манипулятор, расположенный на его борту, точными и скупыми движениями установил полный контейнер на место, и такелажная система надежно зафиксировала его. То же самое повторилось и со вторым контейнером, шахтер запустил маневровые двигатели и, попрощавшись, полетел ловить пустую тару.
Запустив тестирование систем и проверку креплений контейнеров, я дождался отчета искина и, убедившись в безопасности полета, встал на обратный курс. Такая работа мне нравилась, тишина и спокойствие, чувство относительной личной свободы и отсутствие надоевших хуже горькой редьки лиц сокамерников. Сначала было даже забавно послушать их разговоры, но довольно быстро я понял, что ничего интересного они уже не расскажут, истории начали повторяться, а слушать одно и то же мне было неинтересно. Периодически ко мне в гости наведывался Пластун. Прижав его к стенке в спортзале, я напрямик спросил про бывшего пилота грузовоза, и он не стал отпираться. Серега всё-таки подмял под себя свой сектор и решил мою проблему по-своему. Те самые мужики, которые его упаковали и доставили ко мне, по его приказу попытались снять обруч с пилота, итогом данного действия стала его полная и безвозвратная недееспособность. Ругаться на боевого товарища я не мог, сам же просил помочь, правда, я не думал, что эта помощь окажется именно такой. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, да и цели своей я, получается, добился, жалко, конечно, того мужика, но такова, видимо, его судьба. Народ в моем секторе, помня трагическую кончину заступившего мне дорогу здоровяка, ко мне старался не лезть, тем более после одного случая, когда они каким-то образом в очередной раз умудрились поймать неугомонного ксеноса, который повадился пробираться по техническим коммуникациям в наш номер с целью чем-нибудь поживиться. Правда, кроме пары лишних паек, которые мужики иногда по очереди брали с собой в камеру после ужина, взять у нас было нечего. Услышав кутерьму и писк какого-то существа в глубине камеры, я соскочил на палубу из своей лузы и, растолкав мужиков, приблизился к источнику звука. Он исходил от небольшого существа, не больше пятидесяти сантиметров в длину, не считая четырех щупалец, заменявших ему руки, самое забавное, что у него были практически человеческие ноги, правда, маленькие, на которых находились такие же браслеты, как и у нас. Голова выглядела тоже очень примечательно, довольно маленькая, с четырьмя бусинами черных глаз, две вертикальные носовые щели и небольшой беззубый рот, кожа серого цвета с черными вкраплениями. Не сказать, что оно было отталкивающим, но и симпатягой его назвать было очень трудно.
Шток крепко держал его за коротенькую шею одной рукой и прикрывал свое лицо от щупалец этого существа, которые беспорядочно молотили, куда ни попадя.
— Мужики, давайте, помогайте, в этот раз все четыре хваталки ему отрежем, он мне уже надоел, не понимает человеческого языка.
— Так я и не человек, идиот! — пропищало существо.
Несколько заключенных общими усилиями смогли поймать все его четыре щупальца и растянуть их в стороны. Румб поковырялся в крайней лузе и явил миру небольшой кустарный нож, сделанный из куска какого-то металла, рукоятка которого была обмотана все той же тканью от комбинезона.
— Шток, держи, сейчас укоротим этого засранца, — негромко пообещал Румб и нацелился на щупальце.
— Нет, не надо, хомо, я все понял, в прошлый раз не всё, а теперь точно всё! — заверещал ловкий ксенос, и мне показалось, что его глаза в два раза увеличились в объеме.
— Ты уже всех достал, Зиц, мы тебя сколько раз предупреждали, но ты всё равно к нам в номер лезешь, — проговорил Румб.
— Я не виноват, что коммуникации тут проходят, вот и приходится. Если не принесу чего пожрать, меня Руур накажет. Ты меня так наказать не сможешь, хомо. Отпусти, а? Я постараюсь найти другой проход.
— Вот без хваталок своих и будешь искать, — мстительно сощурив глаза, пообещал Румб.
— Стой! — потребовал я. — Погоди.
— Слышишь ты, осьминог, а как ты к нам из другого сектора попадаешь, почему твои браслеты не блокируются? — спросил я у уродца, нахмурив брови и разглядывая его.
— Не знаю, могу и все, может быть, искин станции их не везде видит, — пропищал Зиц, кивая на свои ноги, — большой, скажи, чтобы отпустили, должен буду, они мне опять щупальца отрежут, опять придется голодать, я пригожусь, большой.
Задумавшись на несколько секунд о степени полезности этого маленького проказника, я положил руку на плечо Румба и негромко попросил:
— Мужики, отпустите, пожалуйста, мальца, если вам жрать нечего, я за него пару паек в общак вкину.
— Не лезь, Шустрый, — крикнул кто-то сзади, — все по закону!
— Значит, будет другой закон, или ты хочешь с меня спросить? Так давай, спроси! И выйди сюда! — потребовал я, потому что не признал голос говорившего.
Так и не дождавшись сокамерника, который решил больше не встревать, я опять обратился к сокамернику, так как считал, что у нас ним неплохие отношения:
— Шток, я же вежливо попросил, за него из своих заплачу.
Он переглянулся с мужиками и, увидев на их лицах одобрение, слегка ослабил хватку.
— Не дергайся, Зиц, — потребовал он и, как только щупальца перестали извиваться, передал его мне.
— Что ты задумал, большой? — еле слышно спросил ксенос.
— Как тебя вызвать, если понадобишься?
Существо задумалось, а потом ответило:
— Вон видишь, вентиляционная решетка, засунь туда пластиковую ложку, я буду пролезать мимо и пойму, что тебе что-то надо.
— Хорошо, только сделай так, чтобы я перед мужиками глупо не выглядел, не надо в этом номере пытаться разжиться, лезь в другие. В следующий раз я за тебя впрягаться не буду. И пойдешь ты на ужин, и, может быть, даже целиком.
— Странные у тебя слова, хомо, непонятные, но, когда слышу их, почему-то понимаю смысл, — задумчиво проговорил Зиц, — я тебя услышал, больше мои щупальца сюда не сунутся, даю слово.
— Ну, вот и славно, давай, сваливай, — я отпустил этого малыша, и он на удивление ловко соскочил на пол и начал при помощи своих удивительных конечностей взбираться по стене по направлению к вентиляционной решетке.
Уже открыв ее, он немыслимым образом зацепился за край и резко выкинул одно щупальце в сторону столпившихся мужиков, смачная пощечина оставила алый след на лице Штока. Победно заверещав, Зиц нырнул в технические коммуникации и был таков, а вот арестанты, переварив произошедшее, разразились дружным приступом хохота, за исключением покрасневшего от негодования Штока.
— Ха-ха, ты смотри, как влепил напоследок!
— Ну и проныра!
— Шток, как тебе новый ухажер?
— Да пошли вы! — вскипел мужик и, растолкав сокамерников, полез к себе в лузу, что-то бормоча себе под нос.