"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Не проси меня остановиться! Не проси!
Выпустив ее запястья, зарылся горстями в волосы, вдыхая запах, покрывая поцелуями шею. Сердце ухало куда-то вниз, когда видел, как от каждого прикосновения она тает, точно вешний снежок под жарким солнышком. Не понял, как сам оказался без рубахи, помогая ей раздеться. Лишь миг полюбовался полушариями идеальной формы, прежде, чем накрыть ртом требовательно торчащий сосок, одновременно освобождая ее от штанов.
Кира все еще не оттолкнула, не остановила. Лишь изгибалась навстречу ласкам и, соблазнительно краснела, растеряв добрую долю нахальства. Языки пламени играли тенями на ее коже, призывая не торопиться и насладиться моментом сполна. Пасита пядь за пядью спускался ниже, замедляясь, несмотря на разрывающее тело желание. Кира то и дело вздрагивала под его руками, губами, языком. Тихо вздыхала, сдерживая вскрики, комкая в кулаках ткань походного плаща. Ее глаза все сияли из-под прикрытых ресниц. Сколько раз Пасита видел подобное в зеркале. Защитнику захотелось остановить время, чтобы наслаждаться ею снова и снова. Чтобы на целую вечность продлить эту нежную пытку.
«Такая чувственная и чувствительная. Моя!»
— Не смогу тебя отпустить, слышишь не смогу! — то и дело повторял между поцелуями.
Огладив широко разведенные в стороны бедра, замер, позволяя девчонке пережить новую волну удовольствия. Кира открыла глаза, глядя как-то немного робко, потянула молча к себе, спрятала лицо на груди. Он вошел не сразу, сдерживаясь из последних сил, дал ее желанию разгореться вновь. К счастью, ждать пришлось недолго. Двигаясь все сильнее, напористей, Пасита не отрывал взгляда от блестящих влагой, широко распахнутых глаз. От приоткрытого рта, из которого вырывались вздохи. Давно готовый, дождался ее пика и, обессилев, упал сверху, погрузившись в блаженство.
В пустой голове возникла ленивая мысль: «Вернется тин Рейт, а я даже встать не смогу…» — небывалая слабость поселилась в ногах.
— Кира, я люблю тебя, — выдохнул, когда немного пришел в себя. — Люблю больше жизни. Сможешь ли ты меня простить за все, что сделал?
— Тс-с-с! Не надо сейчас.
— Ты любишь Райлега?
— Пасита, не нужно об этом!
— Кира, я сделаю все…
— Прекрати! — она приподняла голову и прижалась губами к его рту, заставляя замолчать. Когда прервала поцелуй, предложила — Поговори обо всем после, когда это закончится.
— Хорошо, — легко согласился он, уже снова ощущая желание.
Ловко перевернул Киррану на живот, заставив охнуть от неожиданности. На этот раз долго не ждал. Лаская руками шею, плечи, спину, грудь, бедра, не пропускал ни единого чувствительного места и одновременно брал то сильно, не жалея — каждым движением будто наказывая, за ожидание.
За то, что посмела полюбить другого.
За то, что заставила полюбить себя.
Брал то бережно, словно бы прося прощения, за свою несдержанность, благодаря за подаренную ласку, за миг тепла и нежности. Киррана вскрикивала, стонала, уже не таясь. Погрузившись в состояние, когда уже все равно, слышит ли кто, или нет. Потом лежали в обнимку и молчали, тяжело дыша, но вдруг что-то неуловимо изменилось. Кира села, заглянув ему в лицо. Некоторое время пристально всматривалась, а затем сгребла вещи и медленно встала. Тин Хорвейг нахмурился:
— Кира…
— Тс-с-с.
Не оборачиваясь, она покачала головой и перебралась на свое место. Принялась одеваться. В груди у Защитника что-то упало. Любимая девчонка сидела так близко — рукой подать, их разделяло лишь пламя костра. И так далеко — не дотянуться, сколько не старайся.
Глава 25
Днем Райхо заметил, Пайшан продолжает идти следом, несмотря на его слова, и оставил на пути условный знак, говорящий о месте и времени. Хепт-тан пытливо вглядывался в темные глаза асс-хэпт. Он хорошо знал ученицу, и чувствовал, за видимой тоской, хоть убей, крылось что-то еще. Уж слишком настойчиво добивалась Пайшан поцелуя, будто это решало многое. Она волновалась — это да, но вряд ли предвкушала встречу, как пылко влюбленная.
«Ей зачем-то нужна эта встреча. Необходима, как воздух».
Хепт-тан не мог поверить, что дело только в чувствах. Пайшан оглядывалась по сторонам, прислушивалась, всматривалась в темноту и… очень боялась. Что ж, он мог ее понять: «Мрачный лес, ненавистный для теплолюбивой сагалийки холод, скрывающиеся во тьме твари, о которых успел вчера рассказать. Гнев Тана в конце концов».
Асс-хэпт выдал взгляд.
При его появлении ученица испугалась, но прежде, чем взор заволокла пелена покорности, там промелькнуло что-то еще.
«Кажется, я прав».
Райхо помрачнел, стало обидно и горько.
Когда Пайшан решилась его поцеловать, он позволил. Подыграл ответив. Прижав крепче, не мог не отметить, как едва заметно асс-хэпт вздрогнула, но это точно была не страсть. Как и то, что она вытворяла языком, крепко зажмурившись: «Будто желает покончить с этим поскорее и сбежать».
«Бедняга. Ей уже не помочь…» — Райхо было искренне жаль ученицу, но почти незаметный горьковатый привкус ее рта, рассказал о предательстве.
Тем временем асс-хэпт решила, что достаточно мучиться и отстранилась сама. Потупилась, точно смущаясь, но на деле пряча глаза, в которых отчетливо промелькнуло торжество. Райхо не пустил, чувствуя, как напряглось ее тело, а затем через силу расслабилось — ученица решила еще немного потерпеть ради дела.
Вздохнув, заговорил с укоризной:
— Пайшан, это были «Слезы Киаланы»? Как ты только додумалась до такого?
Изобразив, что руки ослабли, Хепт-тан пошатнулся. Хищная улыбка тут же исказила лицо асс-хэпт.
— Яд совершенно безвредный для простого человека. Можно выпить хоть целый кубок от воды не отличишь, а для Защитников и капля смертельна.
— Но… как?!
— Я проверила. Сначала, естественно, не на себе, — пояснила ухмыльнувшись. А вот жирный любитель иноземных женщин умер мгновенно, — губы скривились от отвращения. — Как там его звали, Затолан тин Хорвейг? С тобой целоваться намного приятней, но все же это не мое.
— Месть?
Изображая, что держится из последних сил, Райхо тяжело опустился на одно колено, судорожно вцепившись в ее одежду. Асс-хэпт склонилась следом, не в силах удержать такой вес.
— Только отчасти, — недовольно морщась, она пыталась отцепить его пальцы. — Но в основном — заказ.
— Пайшан, на меня они не действуют, — твердым голосом выдал Райхо, резко поднимаясь.
Асс-хэпт вскинула голову, красивое лицо исказил безотчетный страх. Она дернулась, но ассасин осторожно подержал, оседающее тело — верный стилет, спрятанный в наруче, без труда пронзил сердце. Уложив ученицу на землю, Райхо сел рядом и, опустив ей веки, вознес молитву Саршан-хо, прося принять в свой чертог новую душу. Потом долго смотрел, как плывет по небосводу месяц. Вернуться прямо сейчас Райхо не мог. Вряд ли сумел бы скрыть боль, против воли рвущую душу.