"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Он же должен понимать. Должен.
Когда отвечаешь только за себя, умирать не так страшно. Я до паники не хочу детей, тем более, от него. На нем же шрамов больше, чем звезд на небе.
Как вообще быть беременной в мире, где могут убить и не почесаться.
Не выдержав напряжения, я оттолкнула его руку, и закрыла лицо ладонями, заныла сквозь зубы, пытаясь справиться с собой. Избавиться от парализующего холодного страха, остановить слезы, которые выступили сами, увлажнив пальцы. Точно беременна. Слышала, такое бывает: из-за гормонов повышается
слезливость.Мне безумно хотелось свернуться калачиком в чьих-нибудь объятьях, чтобы меня пожалели и успокоили. Но не в этой жизни.
Кажется, у меня и вправду нервный срыв.
– Что с тобой?
Эмиль убрал мои руки, обхватил лицо, и его ладони тоже стали влажными. Интересно, если я расскажу про гормоны, он поверит? Вряд ли.
Почему-то перед ним вновь стало трудно выворачивать душу. Я молча смотрела ему в глаза. Слезы текли свободно, не было ни спазмов, ни истерики – словно соринка попала. Только веки слегка пощипывало.
– Тебя же убьют, – выдавила я. – Место твое кому-нибудь понадобится или еще что. И меня тоже заодно. Ребенок – это слабость, Эмиль, этим обязательно кто-нибудь воспользуется.
Он тяжело вздохнул и отвел глаза.
– Я пил кровь пожирателя, забыла? Чего ты боишься? Если забеременела, выйдешь за меня замуж, уедем на время в безопасное место. Я так и собирался сделать. Когда понял, что тебя у меня из-под носа за пять минут увели.
Сначала я подумала, что он про Андрея, а потом поняла, что про похищение. Об Андрее он бы так спокойно не говорил.
Я отвернулась, в горле опять возник спазм. Больше всего я мечтала сбежать и навсегда забыть Эмиля. Потому что удача не может вечно оставаться на его стороне, рано или поздно она от него отвернется – и от меня тоже.
– Нет, – пробормотала я, борясь с новым витком истерики.
– Успокойся, – повторил он.
Рука скользнула по плечу, пробуя – не огрызнусь ли, и Эмиль подался вперед, прижимая мою голову к себе. В машине очень неудобно обниматься. Губы тепло прижались к уху, медленно целуя, но дыхание было взбудораженным.
Его пальцы сжались слишком сильно. Эмиля беспокоили те же страхи и сомнения, что и меня. Но поцелуи утешали, а я и хотела, чтобы меня успокоили.
– Еще, – гнусаво из-за заложенного носа попросила я, когда он остановился.
Я съежилась и боком привалилась к нему, пока он меня целовал. Недолго.
– Пойдем, – жарко сказал он, наощупь нашел ручку и открыл дверь.
Я дала себя увести к крыльцу.
Больничный коридор заливал яркий свет, но Эмиль делал вид, что его это ни капли не беспокоит.
Он ходил взад-вперед по узкому пространству между диванами, сунув пальцы в карманы. Лицо, которое я исподтишка рассматривала, было непроницаемым и жестким, как всегда на людях.
Я ждала, пока меня пригласят. Если вы известный человек в городе – для вас всегда найдется «окно». А если вампир – то и подавно. Хотя нет. Если Эмиль подозревает, что я беременна, вампирам он не скажет.
Я опустила взгляд на чисто вымытый черно-белый кафель.
Под ложечкой тревожно сосало.
Если бы я предохранялась, сейчас бы не пришлось переживать. Расплачиваюсь нервами за порыв страсти.
Эмиль принес мне прохладной водой из кулера. Поверхность воды в стаканчике покрыла мелкая зыбь – рука сильно дрожала.
– Яна Сергеевна! – медсестра приглашала меня в кабинет, и я встала.
В последний момент Эмиль уверенно перехватил дверь, и зашел следом. Врач немного удивилась, но сделала понимающее лицо. Наверное, решила, что будущий отец хочет увидеть все сам, но я-то знаю, что он просто никому не доверяет.
Мне задали несколько стандартных вопросов и положили на кушетку. Эмиль развалился в кресле, с интересом глядя в монитор. Было страшно, как никогда в жизни. Я отвернулась, рассматривая бывшего мужа: от света зрачки сильно сократились, пробившаяся на щеках щетина отливала рыже-коричневым, как бывает у блондинов.
Я нервно вцепилась в край кушетки, когда живота коснулся холодный датчик. Сейчас скажут, что беременна – и что делать? Боже, только не это, я умру на месте.
Врач задумчиво покачала головой:
– Я ничего не вижу.
Я выдохнула и закрыла глаза, расслабившись на кушетке.
– Точно? – спросил Эмиль.
Он подался вперед, прикусив губу – стало видно клык. Обычно он не забывается при людях. Взгляд был прикован к монитору.
Женщина пустилась в объяснения, что еще рано и на таком сроке ничего не видно и лучше через несколько дней сдать кровь, а потом прийти на повторный прием. Она говорила что-то еще, но я уже спустила ноги на пол, салфеткой вытирая живот. Черта с два они меня тут еще увидят.
Я вышла из кабинета первой. Эмиль догнал меня в дверях, и мы оказались на улице.
– Не могу поверить, что ты меня сюда затащил! – зарычала я, напряжение отпустило, вместо него вернулась злость. Я набиралась сил просто на глазах и теперь казнила себя за слабость.
– Ты слышала, что она сказала? – спросил он. – Еще рано. Вернемся через пару дней.
– Ни за что! – я села в его машину.
Упрямилась, но понимала, что приду сюда снова. А потом еще и еще, пока не удостоверюсь, что волнения позади.
Эмиль устроился за рулем, несколько секунд пытливо смотрел на меня, призывая к диалогу. Назло ему я смотрела перед собой – на урну перед крыльцом медицинского центра. Он вздохнул и завел машину.
Бывший муж выглядел постаревшим и измученным. Я что, треплю ему нервы?
– Ладно, – бросил он. – Все женщины из-за этого нервничают.
– Я не нервничаю, – отрезала я, постепенно успокаиваясь.
Эмиль сказал, что отвезет меня домой, но по дороге я вспомнила про Ларису, которая ждала меня в гостинице. Но когда мы туда заехали, оказалось, что девушка по-английски покинула номер, заодно прихватив все, что я успела собрать в доме Десмодова, включая газету с адресом дома ее отца.