"Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Ему верили без тени сомнения. «Старик знает, что делает». Надо — значит, надо. Электроник закрыл глаза и пошевелил уставшими за день ногами. Всем и каждому было известно, с каким раздражением Старик воспринимает любую попытку приписать ему сверхъестественные всесилие и всеведение. Любой мог отбарабанить наизусть сделанное Стариком сравнение Зоны с трейлером, забытым пришельцами на обочине их космической дороги, а самого Старика — с программой в памяти бортового компьютера упомянутого трейлера. Не более того! И чтобы никаких молебствий Всемогущему!
Но
Ко всему прочему, Старик превращался в постоянно бодрствующую совесть, удерживающую от дурных поступков, даже самых мелких. Электроник, словно кадр из давным-давно виденного чёрно-белого фильма, вспомнил заплёванный жвачкой и залитый пивной пеной московский асфальт, валяющиеся повсюду давленые пластиковые бутылки, изрисованные похабщиной и смердящие мочой подъезды с воткнутыми в лестничные перила шприцами. Даже самого слабого подобия этой безысходно-тоскливой жути в Нашем Мире просто не могло быть! Потому, что не могло быть никогда.
Во-первых, сразу на входе практически исключалась возможность проникновения под купол Зоны переселенца с отклонениями в поведенческих нормах. Стариком проводил в течение нескольких часов собеседование с будущим жителем Зоны. Незаметно простые вопросы Старика и ответы на них превращались в исповедь кандидата на перемещение в Зону. Собеседование в сочетании с пристальным наблюдением позволяло достаточно точно нарисовать психологический портрет человека ещё в камере собеседований китайского пропускного комплекса. После «исповеди» шансы быть впущенным в Зону оставались лишь у одного из двадцати пяти кандидатов, способного вписаться в социум Зоны.
Во-вторых, В Нашем Мире полностью исключалась возможность вести себя не соответствующим образом. Небрежно выполнять свою работу. Причинять даже не боль и страдания, а простые неудобства окружающим. К примеру: нечаянно бросить скомканный конфетный фантик мимо урны, забыть выключить воду над раковиной, натоптать на только что вымытом полу. Старик смотрел твоими глазами, слышал твоими ушами, осязал твоими пальцами. Старик знал о тебе всё, кроме твоих мыслей. За каждую нечаянно допущенную ошибку тут же делалось мягкое, тактичное замечание. В конце концов, кто не промахивается! Ошибся? Тебе указали, ты спохватился, торопливо поправил — всё в порядке, пройдено и забыто. Больше не повторится.
Однако, если бы это были не непроизвольные оплошности, а осознаваемое нарушение норм морали, и осмысленно-нарочитое отклонение от норм поведения, Старик сообщил бы об этом окружающим. И тогда… Что было бы тогда, Электроник представить не мог, так как, судя по всему прецедентов ближайшем обозримом прошлом не было. А если оные когда-то и имели место, то служба безопасности Нашего Мира предпочитала не муссировать тему. По крайней мере было ясно, что, как минимум, Старик может отказать нарушителю моральных норм в Переселении. «Не соблюдающим заповедей моих, нет пути в царствие небесное»…
Электроник беззвучно усмехнулся при воспоминании о самом первом впечатлении от Нашего Мира. Его поразили приветливая открытость и деликатное дружелюбие здешних жителей, не имевшие, вместе с тем, ничего общего с праздной беспечностью и беззащитной наивностью. Постоянная атмосфера дружелюбия, готовность разделить твою радость и помочь в трудной ситуации. И главное — стремление понять и поддержать. Кстати, почему Наш Мир до сих пор не имеет герба? Электроник мог бы предложить девиз: «Здесь все — свои».
Именно так: все — свои. Не случайно всеобщее обращение на «ты». Нет казённых взаимоотношений, иерархических официальностей и ритуалов. (Кстати, скорее всего именно по этой причине жители Нашего Мира и не помышляли придумывать и развешивать гербы и флаги Нашего Мира). Директивы, распоряжения, печати и штампы отсутствуют как таковые. Нашивки на комбинезонах указывают не на статус их носителя, а на принадлежность к профессиональной группе. Любые деловые отношения складываются на основе естественной подчинённости более компетентному, словно внутри большой семьи.
Но неужели главная причина гармонии — внутренний жандарм, осознание каждым неусыпного надзора со стороны Старика, мысленно спросил себя Электроник? Дрессировка? Нет-нет, всё не так. Но если бы даже было так, ответил он себе, что плохого? Какая разница, что стоит на страже? Что не допускает появления в людских душах грязной накипи? Что устраняет в себе ту смрадную гнусь, которая старательно взращивается и культивируется в душах по ту сторону Стены? Какая разница, чем бережно поддерживаются лучшие традиции, которые возникли за долгие и трудные годы существования Зоны?
Ни-ка-кой, рассудил Электроник. И тут же уснул. «Пришёл сон, тревожный и призрачный. Снилась маленькая Людмилка. Вот она, сидя на диване, протягивает ему розового зайца. Такую забавную куклу-перчатку. „На уку… На уку одеть… Заесь…“ — лепетала ему во сне дочка, прося надеть зайца на руку и поиграть с ней» [34] .
Зона
Стена, КПП № 1
13 часов 29 декабря 2047 г.
34
М.Калашников, Ю.Крупнов. День орка