"Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— И это будет, — усмехнулся я. — И умничать станут, и городиться ученостью. Только тогда и мастеров больше станет, и в инженеры вперед армии стремиться будут. Почетно это станет, и прибыльно. Вот чего я хочу!
— При церквах уже много в каких местах грамоту детишкам дать стараются. А толку-то? В университеты их все одно не возьмут. Да те и сами не пойдут — дома и при недороде без сухаря не оставят. А в городах с хлеба на воду перебиваться ради науки? Да еще вечно шутки тех студентов, что из семей побогаче, слышать? Нет уж. Увольте.
— Господина Ломоносова это
— Ломоносов из поморов, — отмахнулся Булычев. — Те на рыбе да на соляных промыслах. Им голодно жить позорно. Вы селения их видели? Таких хором не у каждого купчины в России найдешь.
— А Поморье что? Не Россия? — сделал вид будто бы не понял я. Дед — тот еще, из другой, первой жизни — тоже четно разделял Сибирь и Россию. Вроде страна-то одна, но Сибирь отдельно, а Россия — сама по себе.
— Да там половина люда попервой на нордике говорить учится, после уже на русском, — засмеялся Прозоров. — То ли Русь-Матушка, то ли фактория норвегов. С первого взгляда и не поймешь. Я ведь изначально из Архангельска планировал товары свои в Европу доставлять. Думал, приеду в Поморье, благодетелем для местных стану. Они на своих судах грузы и повезут.
— Да вы что? — удивился Булычев. — Не ведали что ли, что они чужих и понимать откажутся. Вот были бы вы с кем из них в родне, тогда бы и сладилось…
— Да-да, — поморщился миллионер. — Потом и я это понял. Да и трудно там. Бездельников мало. Груз на судно грузить — вези своих. У нас, мол, грузчиками даже умалишенные не робят. А как нужно было корабль к причалу подвести, и вовсе отдельная сказка. Лоцмана еле уговорил, умаслил. Важный такой, словно это его море, и его причалы…
— Теперь из столицы грузы отправляете? — уточнил я.
— От туда, — согласился Прозоров. — Тоже не так просто оказалось все сладить. Но справился. В эту навигацию двенадцать кораблей отправлять буду.
— И к германцу тоже?
— И туда. А вы, ваше высокопревосходительство, почему интересуетесь?
— Война у них, — пожал я плечами. — Мы сохраняем дружественный нейтралитет, но если в свару вступит Англия, немецкие порты станут недоступны. Бритты всегда с блокады морских перевозок битву начинают. Искренне рекомендую ту часть, что немцам предназначена, все-таки в этот раз чугункой перевозить. Во избежание недоразумений, так сказать.
— Война… — протянул в задумчивости богач. — Полагаете, до осени не закончат?
— Полагаю, и до следующей осени не справятся, — развел я руками. — Пока землю обильно кровью не напоят, не успокоятся. Франкам обида не даст за поражение в прошлой сваре. А германцам — честь. Стыдно им будет ни с чем из битвы выходить.
— А англичанам там чего нужно? У них-то земли никто не отнимал, и парадом по их столице никто не маршировал.
— Им сильный сосед не нужен. Франки, хоть и деньги имеют, и корабли стальные, а все равно Гранд Флиту не соперники. А немцы, если им время дать, серьезным врагом станут. Опасаются в Лондоне, что Берлин, силы соберет, и кусок колоний у соседей требовать начнет. Да и по части товаров немцы все больше с англичанами
— Да ну что вы, ваше высокопревосходительство! Скажете тоже. Где английское, а где немцы, — тряхнул усами Булычев.
— Оружие у германца лучше выходит, — ввернул Чарыков. — Давеча о герре Круппе и его новейшей пушке читал. Очень, знаете ли, впечатлен. Да.
— Ткани у них тоже очень даже ничего, — улыбнулся Прозоров. — Ежели толк в них знаешь, так отличишь. А коли нет, то нет. Станок вот для щетины в Гамбурге заказал. И дешевле и лучше английского. Теперь вот и не ведаю, доставят ли? Война всю коммерцию портит.
— Вам-то грех жаловаться, — всплеснул руками Чарыков. — Теперь-то германцу многое из вашего на войне понадобится. Станете главным поставщиком…
— Я бы и не прочь, — развел руками миллионер. — Только германец списком каким-то отговаривается. Дескать, только определенный перечень поставщиков может их армию снабжать. А что за список? Кто его видел?
— Я, — хмыкнул я. — Пошлите приказчика из толковых к моему управляющему, Вениамину Ивановичу Асташеву. Пусть скажет, что я распорядился ваш торговый дом в список внести. Ну и перечень товаров согласует.
— Вот так? Вот так просто? — прищурился за стеклами очков Прозоров.
— Вы-таки хотели сложностей или с германской армией торговать? — одесский акцент у меня никогда хорошо не получался. А я пробовал снова и снова.
— Были у меня подозрения, что кто-то ушлый вперед всех подсуетился, и теперь станет стричь купоны с поставок, — все еще не мог поверить в мое бескорыстие миллионер. — Скажем, пара процентов с суммы контракта…
— Внесите пожертвование в кассу какого-нибудь технического училища, — отмахнулся я. — Или селекционной площадки агрономов.
— Я слышал, вы, ваше высокопревосходительство, из воздуха деньги умеете извлекать, — пустился на неприкрытую лесть владелец пароходной компании. — А вижу, как от великих деньжищ отказываетесь.
— Каков ваш годовой торговый оборот с Германской Империей, Яков Алексеевич? Полмиллиона? Шестьсот тысяч?
— Около четырехсот, — кивнул Прозоров. — Новое направление. Они в единую страну объединились, а по сути как были триста разных княжеств, так оно и осталось. С каждым городом отдельно нужно договариваться. Товарная биржа — одно название. Но рынок перспективный. Не отнять.
— Ну, порядок цифр я в принципе вычислил верно, — сам себе кивнул я. — Это я к тому, что мои предприятия, совокупно только поставляют в Германию товаров на миллион марок. А товары, что там закупаются, в Отечестве нашем уже почти в два миллиона оцениваются.
— Ткани, мебель, механические вещицы? — заинтересовался миллионер.
— Заводы, любезный мой Яков Алексеевич, — хмыкнул я. — Оборудование для фабрик. Станки и приспособления. Оснастка. Измерительный и металлорежущий инструмент. Оптические линзы. Одних манометров на полмиллиона прошлым годом ввезли. Редкость же у нас. Редчайшая редкость, а без них паровую машину не построить.