"Фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Прямо как чёрный ящик в самолёте, — блеснул я знаниями.
— Не совсем, но технология похожая, — согласился со мной Шарапов. — Эта запись — всё, что у нас есть. Не уцелело ни клочка бумаги, ни сообщения. Электронные почты пусты, история звонков и поисков в браузерах очищена. Причём очищена профессионально, наши лучшие спецы не смогли её восстановить. Так что иди ищи этих ваших птичек… Ветер в поле и то поймать проще!
— То есть ни личности, ни цели заговорщиков по-прежнему неизвестны? — спросил его Алексей.
— Вы, Ваше Высочество, невероятно догадливы, — Шарапов поклонился ему с притворной вежливостью. — Прошу прощения, я бы с большим удовольствием продолжил разговор, но, увы, мне надо бежать. Срочные дела, защита Империи. Счастливо оставаться! А вам, господин Оскуритов, скорейшего оздоровления. Как вы могли заметить, вас ждёт работа…
Произнеся это, он вышел из палаты, громко хлопнув на прощание дверью.
— Типичный Шарапов! Вечно бухтит, но дело своё знает крепко. — Алексей улыбнулся. Не самый вежливый тон главы гвардии его, кажется, совсем не задел. — Как ты, Марк? Сильно досталось?
— Сильно. Но процессы регенерации уже запущены. Так что в ближайшее время должен вернуться в строй. К тому же ты сам слышал, твой брат настаивает, чтобы я как можно скорее приступил к очищению Чёрных домов. Да и Бал не за горами… Так что времени нет! Кстати, как продвигаются твои исследования камней? — Лишь в самый последний момент я вспомнил про созданные Чернотой камни, которые Алексей взял в последнюю нашу встречу.
— О! Результаты потрясающие! — Лицо Алексея расплылось в довольной улыбке. — Мне удалось установить, что все камни являются источниками определённого уникального излучения. Его свойства пока не изучены, но есть подозрение, что…
Он продолжал говорить, но я его уже не слушал. Всё-таки все эти научные рассуждения — не моё. Я люблю пользоваться изобретениями, но теория и эксперименты — вопросы не моей компетенции.
Что точно следует сделать, так это познакомить Алексея с Алиной. Эти двое точно найдут общий язык!
Рассуждения Алексея были прерваны доносящимися из коридора громкими криками.
— Девушка, а я вам говорю, что вам нельзя! Шарапову — можно, Императору — можно. Они первые лица Империи! Но вам — нельзя!
— То есть я — не первое лицо Империи?! — Голос был знакомым, и я не сдержал улыбки. — Да ты знаешь, кто я такая?! Если не пустишь, я с тобой такое сделаю!!!
— Пустите её! — прокричал я.
Охранник меня услышал, и спустя секунду в палату ворвалась растрёпанная Анастасия.
— Живой! А я уже боялась, что потеряю и тебя…
Она бросилась мне на шею. От страстного прикосновения по телу прокатилась волна боли, и я, не выдержав, застонал.
— Ой, прости, я совсем забыла, что ты ещё не успел восстановиться… — Анастасия забормотала, извиняясь, и поспешно снизила интенсивность ласк. Однако, мою руку она всё равно не выпустила.
— Да ничего, большой мальчик, справлюсь. Кстати, Анастасия, знакомься. Это Алексей, брат Императора…
Знакомства не получилось. Пользуясь шумом, Алексей тихонько выскользнул из палаты. Последним, что я успел увидеть, было его пунцовое от смущения лицо. Надо же, какой скромник, смутился бурного приветствия Анастасии… Всё-таки он едва ли не самый невинный аристократ из всех, что я встречал!
Но засмущался не только Алексей, но и Альфред. Он тоже выскользнул из палаты, и какое-то время мы с Анастасией оказались предоставлены друг другу. Впрочем, мы быстро перешли к обсуждению последних новостей.
Выяснилось, что мне ей рассказать практически нечего. Обо всём, что произошло после сражения с Воробьём, она уже знала из новостей или благодаря рассказам Альфреда. Ну и, разумеется, не обошлось и без слухов.
— Представляешь, люди в городе говорят, будто бы ты так разозлился на Петра, что призвал себе на помощь трёхголового дракона, сотканного из Тьмы, — фыркнула она.
— И, конечно же, резиденцию Борзовых тоже разнёс я?
— Ну а как ещё! Лично сам, по кирпичику. — Она улыбнулась. — Вообще, о тебе сейчас очень много говорят. И в основном хорошее! Тебя считают героем, раскрывшим покушение на Императора. Эх, если бы Сева был жив, он бы тебе обзавидовался…
Она перестала улыбаться. Мне тоже было не до смеха. Пусть она ни в чём меня не обвиняла, меня не отпускало чувство вины за гибель её брата.
— Когда состоятся похороны? Я хочу прийти.
— Завтра. Но, Марк… — Анастасия замялась. — Я очень прошу тебя не приходить.
— Почему?
— Наш отец, глава Рода… Боюсь, что он не будет тебе рад…
Пояснять ничего не требовалось. Как я и ожидал, далеко не все придерживались позиции Анастасии. Я оказался самой подходящей кандидатурой для обвинения в гибели Всеволода Апраксина. И оправданий у меня не было…
Мы ещё какое-то время проговорили, а затем Анастасия оставила меня одного, восстанавливать силы. Но один я оставался недолго. Вечером ко мне пришла Алина в сопровождении Максима Богатырёва, а медсёстры каждые минут пятнадцать сообщали о новом поступившем в приёмный покой букете с цветами или корзинке с угощениями. Их присылали как знакомые мне аристократы, так и совсем неизвестные мне люди. Все они считали своим долго отблагодарить меня за геройский поступок.
Радости эти подарки не вызывали. Героем я себя не чувствовал. Ну да, столкнулся в бою с заговорщиком. Но столкнулся случайно. Да и победил его не я, а Николай. И то слишком большой ценой. Но пиар-служба Императора работала как надо, делая из меня настоящего патриота, и поток подарков не прекращался. Брать я их не собирался, и скоро каждая медсестра в больнице оказалась обладательницей как минимум трёх корзин с цветами и угощениями. Мне это не нужно, а им может принести хоть какую-то радость…
Преодолевая боль в многочисленных ранах, заглянул я и в палату к Борзову. Попытался войти внутрь, но дорогу мне преградила парочка мощных охранников, нанятых главой Рода.
На все просьбы впустить внутрь они отвечали односложно:
— Не положено!
— Господин, если прикажете, я их раскидаю, — предложил мне Альфред.
— Если захочу, я их и сам раскидаю. Даже в таком состоянии…
Драку я решил не затевать, но Николая всё-таки умудрился увидеть через небольшую щёлку в двери. Выглядел он… ужасно. Бледный, измождённый, с обожжённой кожей, — тень себя прежнего.