Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 1
Шрифт:
В каждом из этих писем упоминалось, что Папа выходил из кухни с забинтованной рукой, и все выглядело так, словно ему не хватало пальца. Только он всегда утверждал, что это только так кажется, что он всего лишь порезался, такой уж он стал старый недотепа.
Письма из третьей группы различались между собой. В некоторых из них делались очевидные выводы, другие ограничивались предположениями. Но чтение всех их не оставляло никаких сомнений. Папа кормил людей собственным телом и подобным образом возвращал им здоровье. И тут вы должны согласиться, что ксёндз и компания очень даже хитро все это придумали, так?
Ранее я уже говорил про три
И как раз эти письма в чертовых новостных программах привели к тому, что Патриция сделала то, что сделала. Они и Кшиштоф, который… Нет!
Как там говаривал тот мужик в исторических программах? Не будем опережать факты.
— Я почти что поверила в то, что то чудо было настоящим, — заявила Патриция, когда мы уже закончили смотреть «Известия». Она потянулась, давая тем самым понять, что устала, и что будет ложиться на осажденном нами диване.
— А что ты имеешь в виду, говоря «почти»? — полюбопытствовал Червяк. — Все это было по-настоящему. Такую штучку нельзя сделать на глазах стольких телезрителей. Просто у него начали отрастать грабли.
— Ну, — согласился я, становясь стеной за приятеля. При случае я защищал еще и собственную веру с убеждениями, жаль только, что на стороне Червяка, но нельзя же иметь все и сразу. — Сегодня чудо дошло до запястья.
Патриция печально покачала головой.
— Эх вы, наивные дети! Да если бы то было истинное чудо, оно бы не нуждалось в подкреплении вашими письмами. Чудо способно защитить себя само. Именно потому, среди всего прочего, оно чудом и является.
— А что, если это всего лишь хорошая реакция? — спросил я. — То есть, наши гости увидели чудо и решили под него подписаться?
— Да нет, это шито слишком уж толстыми нитками, — подумав, заявил Червяк. Предатель. Мой личный долбаный Брут! — Тем более, что нам работу заказали до того, как чудо произошло.
— Да нихрена не заказали! — взорвался я. — Ты же сам объявился.
— И все равно, до репортажа о чуде, — это уже Патриция. Я уже упоминал про амбивалентность? Тогда прибавьте туда же еще и хренову неблагодарность. Я чувствовал себя так, словно бы проходил ускоренный курс знаний о женщинах. Трехдневное обучение, а на шару к диплому разбитое сердце.
Я только махнул рукой и поплелся к столу, чтобы закончить начатое письмо. Не хватало нескольких предложений, написанных округлыми, пузатыми каракулями, с похожей на восьмерку большой буквой «В», с «Т», где вершинка изогнулась волной. Автором письма, якобы, был мужик с раком поджелудочной железы, для которого Папа из собственных пальцев — указательного и безымянного — приготовил котлетку с лучком.
Я вовсе не собирался ссориться по поводу событий в Уганде. Говоря по правде, я перегорел. И даже сердцем чувствовал, что нет там никаких трюков. Вы скажете, чудо взяло начало с обмана? Так что с того, святой Павел тоже не с самого начала носил нимб [42] ! То же самое и со святым Августином, Франциском или Игнатием из Ио… Лойо… ну, тем самым иезуитом. Ведь как там все шло? Не важно, как начинается, главное — как заканчивается, правда? У нас все началось с обмана, но довольно скоро дошло до настоящего чуда. И тогда это направление верное, разве не так?
42
Напоминаю: святой Павел, которого звали тогда Савлом, был страшным гонителем христиан, пока однажды, по дороге в Дамаск, он не услышал голос «Савл, Савл, зачем гонишь меня?»…
И с такими вот мыслями я принялся за работу.
Когда я проснулся следующим днем — с отпечатком шариковой ручки на щеке и привкусом тапок во рту — оказалось, что в квартире я совершенно сам. На холодильнике под магнитами в виде фруктов висели приготовленные для меня три листочка, свернутые таким макаром, чтобы содержания никто другой не видел.
Тот, что написал мне Червяк, сообщал: «Еду с Красавчиком договариваться про какую-то охренительную рекламную кампанию. Работай спокойно. Расскажу, когда вернусь».
От Патриции: «Извини, что так, без слова, но мне нужно обдумать парочку вещей. Я отправилась на прогулку с ксёндзом, который предложил мне побеседовать, в таком стиле… ну, как со священником. Не знаю, сколько времени это займет, надеюсь, что ты потратишь его для того, чтобы поработать».
И от ксёндза: «Все идет как следует, Ремигий. Работай, и награда тебе обеспечена».
Я смял все три записки в один комок и забросил его в мусорную корзину. Работай, работай, работай… Блин!.. Arbeit mact frei [43] , или какая-то такая же фигня… Неожиданно я перестал чувствовать себя избранником, единственным, способным совершить великое деяние. Теперь я был долбаным рабом, школьным зубрилой, единственным шансом на то, чтобы войти в компанию, было писать за всех домашние задания и контрольные. Осознание того, что много лет так оно, собственно, и было, меня никак не утешало. Совсем даже наоборот! В бунтарском жесте я намешал себе кофе без кофеина, и вместо того, чтобы горбиться за столом, развалился перед телевизором.
43
«Работа делает свободным» — надпись над многими лагерями смерти, например, в Освенциме.
А там снова и повсюду о Папе и чуде. Либо Уганда и подробный показ культей миссионера, либо высказывания специалистов, насколько подобного рода регенерация невозможна с точки зрения современной медицины. В перерывах — рекламные ролики, а среди них: наша книга по-английски, в твердом переплете и с новой обложкой.
«Опротестованная Ватиканом, преданная анафеме Церковью. По делу ли?» — гласила английская надпись на специальной, рекламной суперобложке. А снизу еще надпись: «Акция, 20 % скидка»!
Тут я начал размышлять, а кто продал права на это издание. Червяк, ничего мне не говоря? Или уже ксёндз и его люди? И кто за все это получит бабло?
Размышляя подобным образом, сам того не желая, я вошел в полосу польских программ. И в никак не завершающиеся здесь заклинания действительности. Чуть ли не на каждом втором канале священники — делающие вид, что они совершенно ничего не знают о каннибализме Папы и о чуде в Уганде — рассказывали каким святым человеком был Иоанн-Павел II. В перерывах — рекламы, а в них: новые, супер-специальные издания фильмов о человеке, который стал Папой, и уже будучи им, остался человеком. Ну, два в одном флаконе, врубаетесь?