Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 2
Шрифт:
Я же киваю с вполне понятным энтузиазмом.
– День добрый. Документики попрошу, - обратился полицейский к моему клиенту. Мужик полностью дезориентирован, но, похоже, еще не вынюхал опасности, спокойно вытаскивает паспорт и подает менту. – Пан Томаш Бенек? Пан Бенек, вы задержаны. По обвинению? – Тут полицейский вопросительно поворачивается ко мне, я же – без сучка, без задоринки – продолжаю:
– По обвинению в попытке совершения преступления, определенного статьей семьдесят первой постановления о маркетинге и рекламе, то есть, преступления заказа выполнения рекламы.
–
– Мне.
Полицейские хохочут, а я присоединяюсь к ним. Мы ржем, словно жеребцы на полянке, ну честное слово. В конце концов, один из полицейских берет себя в руку и хватает Тома под руку.
– Браслеты надеть или будешь вести себя хорошо?
Том буквально офигел, он даже упустил портфель, который до сих пор судорожно прижимал к груди.
– Не понял... Ничего не понимаю! – завопил он. – Преступление? Holy shit[14]! Так ведь это же рекламное агентство, так!? Я пришел заказать сделать рекламу, так?! Для этого ведь вы и существуете. В чем тут дело?
Вот и пришел этот момент. То чудное мгновение, когда я вываливаю прилизанному придурку, менеджеру кислых щей, когда я доказываю ему, насколько огромен масштаб его глупости и неучености. Я всегда об этом мечтал хотя бы разик повозить такого вот по полу. И вот, пожалуйста, этот момент пришел. Я могу наслаждаться каждой секундочкой...
– Это агентство по вопросам рекламы, Том. Но дело в том, что это агентство пра-ви-тель-ствен-ное!!! Которое преследует нелегальную рекламу, врубаешься? Да, тут мне вспомнилось, - обратился я к служителям закона, - явно дойдет еще и до попытки подкупа государственного служащего. Сейчас пойду к шефу подписать заказ на передачу вам записи мониторинга нашей беседы.
И я попрощался со своими посетителями милой улыбкой.
– Не знаешь, шеф на месте?
– На месте, только, Михал, подожди. С ним кто-то разговаривает, какая-то жалоба на агентство или что-то такое, так что не мешай мне сейчас.
Рысек, коллега, работающий за соседним столом, только махнул мне рукой и тут же снова окунулся с головой в работу.
Я развалился на своем стуле и принял удобную позицию. На моем столе чистенько, а Рышарда буквально тонет в бумагах. Не удивительно, на этой неделе мой приятель дежурит на телефоне. Он обязан отслушать все записанные пасквили и анонимные обращения, квалифицировать, проверить предварительно и распределить дела на всю контору. Ботва, половина – это высосанные из пальца доносы, остальное – мелочевка, но проверять нужно все, а сигналов чертовски много.
– Что-то быстро сегодня ты закрыл БОК.
Рысек значаще усмехается. Это точно, еще только половина третьего, но в подобных обстоятельствах...
– Ты, может, и не будешь показываться шефу сегодня? Понятно, сидеть никто не любит, но целых полчаса слизать...
– Спокуха, у меня к нему дело. Ты лучше скажи, сегодня чего-нибудь интересного было?...
Пока что я предпочитаю не хвалиться сегодняшним триумфом. Подожду шефа, пересижу... и тогда будет больше удовольствия. А все остальные и так услышат, поскольку наша контора – это один громадный зал, где сидят все, даже перегородок не имеется. На месте людей немного, большинство в разгоне, ну да ладно, к трем все съедутся.
– По радио говорили, что работы над поправкой к уголовному кодексу продвигаются.
Ну, будем надеяться, что и дальше продвинутся. Но почему же так медленно? И так всего бесит, как подумаю о том, как протискиваться сквозь толпу надоед. Депутатов, которые забыли запретить устную рекламу в постановлении, следовало бы ритуально повесить на фонарях у Сейма. Сейчас-то пытаются пропихнуть предложение в УК, только все ползет, словно улитка на сносях.
– А у нас. Чего приключилось?
– Нууу... Рыхтальский наверняка на больничный пойдет. Пока же им врачи занимаются.
– Мордобой?
– А что еще? Они с Маем должны были проверить донос на какое-то букмекерское заведение. Выставили, недоумки, плакат на мостовой. Рыхтальский составил протокол, штраф влепил, ну один из хозяев охренительно так разнервничался. Слово за слово, и в рожу. Так что Мацусю кое-что и досталось.
– А Май?
– Смылся. Он всегда шустрее смекает, чего кому светит.
– А что, без ментов пошли?
– Ты что, Рыхтальского не знаешь? Вечно из себя казака строил.
Я понимающе покачал головой. Это факт, некоторые так никогда ничему и не научатся. Безопасность и гигиена труда – вот мой девиз. Если уже и иду на контроль к такому "малому бизнесмену", всегда за собой тащу какого-нибудь мусора. Даже удивительно, эти, вроде и малые, а выступают по-крупному. В серьезной фирме всегда вежливо, охранник тебя проводит, пальцем тебя не тронет, любой директоришка: ах, штраф – ну что ж поделаешь, нужно заплатить; донос о совершении преступления – ох, ох, да чего уж там, лучше заплатить, чтобы в суд не попало... Но чтобы драка, чтобы с лапами – никогда такого. Одни эти масявки выделываются; а возьмешь мужика в мундире, и протокол тут же подписывается, штраф принимается и платится...
– Но самый клевый хит сегодня у нас Ясь срисовал. Погоди-ка... Ясь! – заорал Рысек на весь зал.
Тут же подошел Янек, рожа веселая, только глазом и блеснул, увидав меня, тоже, видно, удивился, что я так быстро с БОК-ом справился.
– Расскажи Михалу про зеркало.
– А-а, слушай, - начал наш Ясь – былинных дел мастер. – Иду себе после проверки по старому городу. Узенькая такая улочка, даже закоулок, глянь, на повороте зеркало висит. И такое охерительное, метра три в длину. А напротив – парикмахерский салон. И что-то меня дернуло, прошел чуточку дальше, оборачиваюсь, а в зеркале этом, ну просто будто рядом, вывеску этого салона видать. Я походил по улице, померил, сделал снимки, и, говорю тебе, так хитро его повесили, что больше, чем с половины той улицы эта вывеска видна. Ну я и звякнул в комиссариат.