Фантазм

Смит Кейли

Женщина в изумлении открыла рот, прижав руку к груди с сожалением.

— Мне так жаль, я говорила с ней всего несколько дней назад…

— Мы тоже, — крикнула Женевьева из машины.

— Извините за поведение моей сестры, — Офелия тяжело вздохнула, зажав переносицу, прежде чем махнуть женщине на прощание и забраться на заднее сиденье рядом с Женевьевой. Когда они устроились, мистер Лафитт вернул сиденье на место и забрался в машину, захлопнув дверь.

— Почему ты так груба с людьми? — прошептала Офелия.

Женевьева закатила глаза и откинулась на мягкое

сиденье.

— Удобные кресла, не правда ли? — риторически спросил мистер Мутон, сдвигая рычаг между ним и мистером Лафиттом вперёд. — Это новейшая модель.

Ни одна из девушек не удосужилась ответить. Они сложили руки на коленях и молча смотрели в свои окна, наблюдая, как поместье Гримм медленно исчезает из вида. Мужчины говорили о машинах следующие десять минут — возможно, самая скучная беседа, которую Офелия когда-либо слышала, — прежде чем оба внезапно замолчали.

— Значит, это правда, — пробормотал мистер Мутон, его голос понизился, пока оба мужчины смотрели в окно с водительской стороны.

Мистер Лафитт вздрогнул.

— Я же говорил, я слышал, что оно просто… появилось.

Офелия подалась к Женевьеве, прижимаясь к её тёплому боку, чтобы заглянуть наружу. Медальон на её шее тут же начал пульсировать, но в маленькое окно было видно лишь скопление людей. Женевьева пожала плечами в ответ на её вопросительный взгляд.

— Всегда думал, что люди сумасшедшие, если верят этим слухам, — сказал мистер Мутон. — Глупцы, что входят в эти ворота, получают по заслугам.

Офелия прислонилась к окну, стекло липло от утренней влажности, и попыталась отстраниться от их разговора. Она так устала. И, что ещё хуже, её мучила тревога. Она не могла представить, что могло быть настолько плохо с финансами её матери, чтобы банк отправил людей к ним домой. Мать всегда давала понять, что поместье давно выплачено, и их единственными расходами были содержание дома и средства на жизнь. Это, конечно, не означало, что у них не было трудностей с деньгами. Они всё ещё полагались на её работу и на регулярный доход, который приносили новоорлеанцы, стоящие у дверей.

На миг Офелия задумалась, не связано ли это с каким-то наследственным налогом. Придётся ли им продавать ценности, чтобы перевести имущество на своё имя? Кроме нескольких ювелирных украшений и антиквариата, которые собирала её мать, Офелия не могла вспомнить ничего, что стоило бы продать. Самая ценная вещь, которую она имела, висела у неё на шее.

Как будто медальон знал, о чём она думает, он снова начал пульсировать. Золотой амулет передавался в её семье из поколения в поколение, зачарованный мощной магией, которая привязывала его к своему владельцу. Мать всегда говорила, что он помогал ей в самые тяжёлые моменты, и что однажды он поможет и Офелии.

Офелия посмотрела на ожерелье, поглаживая большим пальцем выгравированный дамасский узор на его поверхности, касаясь алого камня, утопленного в центре. Она перевернула его и прочла знакомую надпись на обратной стороне: «Следуй за сердцем.»

Она чуть не усмехнулась. Это было такое клише, которое гораздо легче

сказать, чем сделать. Засунув ноготь в застёжку медальона, она попыталась его открыть, но тот не поддался. Мать не лгала, когда Офелия просила её показать, что внутри.

— Ты нервничаешь, — тихо заметила Женевьева рядом, ковыряя свои идеально ухоженные ногти.

Офелия взглянула на сестру.

— А ты нет?

Женевьева опустила руки на колени и отвернулась к окну, скрыв выражение лица от сестры.

— Всё будет хорошо.

Офелия сузила глаза.

— Ты что-то знаешь?

Прежде чем Женевьева успела ответить, машину резко повело вправо, и Офелия врезалась в бок сестры.

— Вот мы и приехали, — объявил мистер Мутон. — Городской банк Нового Орлеана.

ГЛАВА 5. СИТУАЦИЯ

— Я… не понимаю.

Мистер Мутон снова тяжело вздохнул, то ли от разочарования из-за того, что ему уже третий раз приходится объяснять Офелии происходящее, то ли потому, что начал верить, что она не способна осознать серьёзность положения.

Он нервно поправил свой галстук, наклонившись вперед и указывая на толстые чернильные надписи в документах, лежащих перед ней.

— Ваша мать перестала вносить платежи за поместье в начале этого года. Она была важной частью нашего общества, и мы понимаем, насколько она помогала скорбящим семьям Нового Орлеана. Мы пытались отложить эту неприятную ситуацию настолько долго, насколько это было возможно, но банк начал процесс изъятия имущества два месяца назад. Сегодня начинается обратный отсчёт — тридцать дней до того, как поместье станет нашей собственностью. Нам нужно, чтобы вы обе подписали этот документ, подтверждающий, что вы были проинформированы о ситуации.

— Но почему она вообще взяла кредит? Поместье Гримм принадлежало нашей семье поколениями. Моя сестра и я всю жизнь жили там, и ни разу я не видела ни одного письма о взыскании долгов или…

Он перебил её, дважды постучав пальцем по строке в документе, который лежал на столе.

— Здесь сказано, что она взяла кредит под залог поместья для личных нужд. Почти тридцать пять тысяч долларов — с процентами. Она вернула лишь пять тысяч. Видите? Вот копии чеков.

Офелия протянула руку почти машинально и раз задумчиво постучала пальцем по строке, на которую указывал мистер Мутон, прежде чем опустить руки на колени и снова посмотреть на листки бумаги перед собой. Мистер Мутон бросил на неё странный взгляд, но она его проигнорировала, стараясь переварить информацию.

Три чека на тысячу долларов были выписаны ровным, аккуратным почерком её матери. Однако два других… Офелия прищурилась. Лёгкое дрожание в соединениях букв «S» на подписи Тесс Гримм было единственной подсказкой, что их подделали. Офелия мельком посмотрела на Женевьеву, которая была подозрительно тиха, но её сестра отказывалась встречаться с ней взглядом.

— Что мы можем сделать, чтобы это остановить? — потребовала ответа Офелия. — Если имение будет изъято, мы не сможем выкупить его у банка?