Фантом
Шрифт:
– Спроси его об ориентации, – обратился он к Илиевски.
– В смысле? – не понял тот.
– Спроси гей он или нет, - прикрикнул Волк.
– А-а-а, - до Дамьяна тоже начал доходить смысл подозрений старика. Он повернулся к человеку напротив и прямо спросил, - Макаров, вы гей?
Снова повисла секундная пауза, наконец, банкир сдался:
– Да.
– Вот почему он начал сопротивляться на вопросе о Кравецком, у него здесь личный интерес, - подытожил Волк.
– Вы вступали в интимную связь с господином Кравецким?
– продолжил атаку Илиевски.
– Нет.
– Но вы хотели вступить
– Да, хотел, - банкир сдался под влиянием сыворотки и отвечал теперь без пауз.
– Почему же не вступили?
– Кравецкий отказался.
– Почему?
– У него традиционная ориентация.
Все это время Волк продолжал прощупывать разум Макарова, не пытается ли тот скрыть еще что-то. Наконец, он прервал Илиевски:
– Ты о чем там его спрашиваешь, явно не о том, давай ближе к делу.
– Хорошо, - нервно выдавил из себя Дамьян, - ему очень не нравилось, что старик все время вмешивается. Он снова обратился к Макарову:
– Когда вы в последний раз виделись с Кравецким?
– Вчера.
– Вы должны сейчас рассказать мне все подробности той встречи, во всех деталях, и в той хронологии, в какой все происходило.
И банкир стал рассказывать. Поначалу он говорил спокойно и бегло, но когда дело дошло до сути операции, которую он провел с деньгами Кравецкого, Макаров застопорился. Кроме личных интересов, а к Вове, не смотря на отказ, он испытывал искреннюю симпатию, здесь добавились еще и профессиональные. Не так-то просто было выдать, даже под действием сыворотки правды, банковскую тайну своего VIP-клиента.
– Снова пытается сопротивляться, - заметил вслух в этот раз сам Илиевски, и усилил мысленное давление:
– Продолжайте, Макаров, я жду. Во всех подробностях, - Дамьян нарисовал картинку страшного наказания за непослушание, и отправил ее в голову банкира. Но тот продолжал мешкать.
– Почему он мешкает?
– вмешался Волк, - объясни мне.
– Илиевски объяснил старику, на чем застопорился допрос.
– У него есть любовник, - подсказал Волк, - или был недавно, еще есть мать и сестра. Используй это.
Дамьян сообразил, на что намекает старик и отправил в голову Макарова картинки насильственной смерти его близких – сопротивление было сломлено.
– Я все расскажу, - испуганно воскликнул Сергей Алексеевич, - только не трогайте их! Я вас прошу! Умоляю!
– Все зависит только от вас, Макаров, рассказывайте! – железным голосом повторил Илиевски.
И Макаров рассказал. После этой страшной угрозы и все еще под действием сыворотки правды он рассказал все детали операции. Заканчивал он практически в слезах, так как был уверен, что из этой передряги он живым уже не выберется.
– Нам нужен номер и данные по этой карточке, - закончил допрос Илиевски.
– Я все предоставлю, - голос банкира дрожал, - утром, сейчас нельзя. Утром поедем ко мне в офис, и вы получите все данные.
Дамьян пересказал концовку допроса Волку и тот удовлетворенно откинулся на кресле:
– Отлично! Езжай вместе с ним домой, и ждите, возьми пару силачей для охраны или наемников. Утром мы за вами заедем. И смотри, глаз с него не спускай, головой отвечаешь, понял?
– Да.
Илиевски проглотил комок, в голову пришли воспоминания о Дражеве, Стойневе и Гладком. Он молча заставил Макарова выйти из номера и последовал за ним.
Волк чувствовал себя прекрасно. Дело было сделано, и теперь оставалось дождаться утра. Он принял душ, улегся на кровати и уставился в телевизор на стене. После водного сеанса расслабления накатила томная усталость, бессмысленно переключая каналы, он начал клевать носом. В легкой полудреме его охватили старые почти забытые воспоминания…
Когда Волк, настоящее имя которого было Пио Фонсека, попал в орден, он был, в силу своей сиротской нищеты, мелким малолетним хулиганом. Один респектабельного вида мужчина вытащил его из серьезной передряги, которая грозила Пио весьма плачевным исходом. Полиция тогда подставила мальчишку и его дружки по банде поклялись зарезать Фонсеку. Мужчина же предложил ему сделку: мальчик становится его слугой, а он увозит его в другую страну и полностью обеспечивает. Пио согласился, так он формально и попал в «Сит Калум». Формально потому, что в ордене состоял только его новоиспеченный хозяин, который общался со многими калумами, но сам мальчик оставался всего лишь его слугой. Мужчина вывез Пио в США и там, благодаря своим связям, быстро оформил его усыновление, правда, свое отношение к мальчику как к слуге он не поменял. В принципе, самого Фонсеку такие отношения вполне устраивали, он был одет, обут, накормлен и большего ему не хотелось, но все оказалось совсем не так просто. Мужчина оказался не только мыслителем, но еще и извращенцем и через некоторое время, подчинив себе волю мальчика, он стал регулярно насиловать его. С того момента жизнь Пио превратилась в сущий ад, постоянную череду унижений и боли.
Так прошло около двух лет, пока однажды в гости к хозяину не пришел мужчина, который все изменил, это был Густаво Ринальди. До него тогда дошли слухи о каком-то мальчике, живущем в доме одного из членов ордена, имевшего очень дурную репутацию, и он решил проверить так ли это и что это за мальчик.
– Том, я слышал, ты оформил опекунство над каким-то пареньком? – спокойно спросил Густаво хозяина дома, удобно устроившись в мягком кресле в гостиной.
– Да, оформил, - в голосе Тома появились нотки тревоги.
– Ну, так познакомь меня с ним, за одно, попьем все вместе чаю.
– Хорошо, сейчас я его позову, - хозяин дома уже явно нервничал, он знал, что Ринальди, будучи самым сильным духовником в ордене, мог с помощью мальчика легко открыть его страшную тайну.
Он спешно побежал наверх, в комнату Пио. Там, полностью взяв под контроль сознание мальчика, он повел его в гостиную. По его плану, который он внушил безвольному сознанию, Фонсека должен был пожаловаться на плохое самочувствие и наотрез отказаться от совместного чаепития. Но план провалился, как только Пио предстал перед Ринальди, тот вступил в контакт с Лийа мальчика и выведал весь тот ужас, что с ним творился последнее время. Густаво ужасно разозлился на то, что Том вместо выполнения своих обязанностей в ордене занимается такой пошлятиной. Но, немного пообщавшись с Лийа Пио, мужчина распознал в нем довольно сильного мыслителя, а также понял, что из всего этого можно извлечь выгоду. Паренек был полон ненависти и злости на весь мир, а значит из него можно было сделать невероятно преданного и способного на все помощника, достаточно было стать в его глазах благородным избавителем.