Фантомас и пустой гроб
Шрифт:
После смерти Поля Дропа жизнь клиники постепенно вошла в нормальную колею. Скандал, который мог бы разгореться, удалось замять. Фандор ни словом не обмолвился о преступном опыте, который чуть не стоил жизни его возлюбленной. Журналист решил, что своим последним поступком, стоившим ему жизни, профессор заслужил, чтобы о нем осталась добрая память. Все свободное время молодой человек проводил рядом со своей возлюбленной, которая быстро поправлялась и набиралась сил.
Финансовое положение клиники, как это ни странно, изменилось в лучшую сторону. Героическая, жертвенная смерть профессора Дропа привлекла всеобщий интерес и симпатию. Крупные финансисты изъявили готовность поддержать клинику, а лучшие врачи считали за честь помещать туда своих пациенток. Мадемуазель Даниэль опытной рукой направляла свой потрепанный бурей корабль, вошедший наконец в спокойные воды. Зловещий Миниас исчез, как в воду канул…
Дельфина Фаржо после обморока стала вести себя чрезвычайно замкнуто. Она мало говорила, ни о чем не спрашивала, но внутри ее сознания шла мучительная работа. Из подслушанного ею разговора двух сестер она смогла составить довольно полное представление о произошедших событиях. Ее былая детская привязанность к Полю Дропу сменилась глубокой и трагической любовью женщины, любовью к тому, кто отдал за нее жизнь. И вместе с этой любовью в сердце несчастной женщины все ярче разгоралось мрачное пламя ненависти к Элен и Фандору, которых она считала виновниками смерти Дропа.
Между тем мадемуазель Даниэль не оставляла тревога о дальнейшей судьбе Дельфины. Однажды, встретив ее в парке клиники, где Дельфина теперь часто гуляла, старшая сестра завела с ней такой разговор:
— Вот вы и выздоровели, мадемуазель Фаржо! Я этим очень обрадована… и одновременно — обеспокоена!.. Потому что вам предстоит покинуть нас и снова начать самостоятельную жизнь. Ведь наше заведение предназначено только для больных.
Дельфина вздрогнула, но постаралась скрыть свое смущение.
— У меня нет ни родственников, ни денег, — сказала она. — Я не знаю, что со мной будет… Не могли бы вы найти для меня какую-нибудь работу в клинике?
— Это будет нелегко… — Даниэль сделала уклончивый жест. — Ведь у вас нет медицинской профессии. Я не могу вам ничего сказать, пока не переговорю с нынешними управляющими…
Оставшись одна, Дельфина не могла сдержать слезы.
— Одна… Совсем одна… Всеми покинутая… — шептала она. — Подумать только: все могло бы быть иначе, если бы доктор Дроп остался жив… Он так любил меня… Мы были бы счастливы!
Она медленно брела по аллее. Сумерки начали окутывать парк. Вдруг из открытого окна одной из палат до нее донеслись голоса. Дельфина остановилась и прислушалась.
— Это они… они… — прошептала она.
Стоя в темном парке, она могла видеть и слышать то, что происходило в освещенной комнате. Там, на уютном канапе, сидели, нежно прижавшись друг к другу, девушка и молодой мужчина. Это были Элен и Фандор. Исполненные любви и надежд, они строили планы будущей жизни.
— Элен, любимая, — говорил журналист, — наконец-то уходят в прошлое наши страдания! Мы столько пережили, столько перенесли, что заслужили право на счастье!
— Ах, Фандор! — отвечала молодая девушка. — Когда вы со мной, я забываю о пережитых трагедиях и тоже начинаю верить в будущее! С тех пор как я вас узнала, я желаю только одного: жить рядом с вами, быть связанной узами вечной любви!
Нежно сжимая друг друга в объятиях, они обменялись страстным поцелуем.
— И все-таки мне страшно, — продолжала Элен. — Мрачная тень Фантомаса угрожает нашему счастью…
— Не бойся, любимая, — отвечал Фандор. — Я буду рядом. Пусть приходит Фантомас — я сумею его встретить!
В этот момент в дверь постучали, и в палату вошла мадемуазель Даниэль. Она улыбнулась влюбленным:
— Извините меня за беспокойство, но не следует злоупотреблять данным вам разрешением. Мадемуазель Элен еще только поправляется. Будьте благоразумны! Господин Фандор, я вынуждена выставить вас за дверь! Не огорчайтесь: завтра вы увидитесь снова.
Журналист запечатлел нежный поцелуй на руке своей невесты и удалился в соседний корпус, где ему была отведена специальная комната.
Дельфина Фаржо, задыхаясь от слез, осталась стоять в тени деревьев.
— Элен и Фандор любят друг друга, — шептала она. — Они счастливы…
В прошлом жизненный путь Дельфины Фаржо волею судьбы не раз пересекался с дорогами Фандора и Элен. Теперь, когда память вернулась к ней, образы прошлого всплывали из глубины ее сознания. В свое время Элен оказалась счастливой, хотя и невольной соперницей Дельфины: любовный роман между Дельфиной и испанским инфантом был прерван появлением Элен, которая, вовсе того не желая, пронзила сердце наследника испанского престола. И хотя Элен и не подумала воспользоваться плодами своей невольной победы, Дельфина, оставленная инфантом, затаила в душе ненависть к той, кого она все еще считала дочерью Фантомаса. Сейчас эта ненависть вспыхнула в ней с новой силой.
— Как она красива!.. Как она спокойна и счастлива! — шептала она, глядя на соперницу. — Ее ждет счастливое замужество… между тем как меня выгоняют на улицу!
Элен после ухода Фандора уселась в кресло возле окна. Несколько утомленная, она закрыла глаза. Ее лицо выражало умиротворение, и покой. Постепенно она погрузилась в сон.
— Вечно она встает на моем пути! — продолжала шептать Дельфина Фаржо. — Если бы не она, Поль Дроп был бы жив! Мы с ним были бы счастливы! Как я ненавижу ее!.. Как ненавижу…
Ее лицо исказилось, злобная улыбка искривила губы, глаза приобрели сосредоточенное и безумное выражение. Выйдя из-за кустов, она быстро поднялась на террасу, куда выходило окно, переступила через подоконник и оказалась и комнате рядом с Элен. Несколько секунд она вглядывалась в лицо спящей, потом ее глаза стали шарить по комнате. Наконец она увидела то, что искала: небольшой, по остро заточенный нож, служивший для разрезания книг. Дельфина Фаржо схватила нож и вонзила его в грудь возлюбленной Фандора.