Фантомас и пустой гроб
Шрифт:
— Что с вами, Жюв? — спросил Фандор.
Палец полицейского уперся в четыре подписи, стоявшие на документе.
— Ты видишь, Фандор?
Журналист прочел: «Граф д'Оберкампф». Эта подпись, третья по порядку, сразу же за подписью Жюва, несомненно принадлежала высокому старику. Но самое удивительное, что вслед за подписью стояло: «Главный камергер двора голландской королевы, крестный отец Елены Мейенбургской, ставшей женой Жерома Фандора».
Но неожиданности на этом не кончились. Четвертая подпись гласила: «Санитар Клод, настоящее имя — Фантомас».
Фандор резко обернулся, ища глазами двух примечательных свидетелей. Но ни того, ни другого уже не было в комнате.
27. ОХРАНЯЮЩИЕ ГРОБ
Откуда взялся граф д'Оберкампф? Почему он назвал Элен Еленой Мейенбургской? Как дерзнул Фантомас — если только это был действительно он — явиться на церемонию бракосочетания, да еще поставить свою подпись под свидетельством о браке? Фандор был слишком потрясен всем происходящим, чтобы вникать во все эти вопросы.
— Не все ли равно… — сказал он и вернулся к изголовью Элен.
Но Жюв читал и перечитывал подпись санитара Клода.
— Ах негодяй! Ах мерзавец! — шептал он. — Даже в момент, когда его дочь умирает, он находит способ бросить мне вызов!
Комиссар уже готов был устремиться вслед за Фантомасом, но, взглянув на Фандора, склонившегося над умирающей Элен, остался на месте. «Не могу я оставить малыша в такую минуту», — подумал он. Между тем роковой момент приближался. И священник, только что соединивший брачными узами молодоженов, уже беззвучно читал отходную молитву.
Прошло еще какое-то время.
— Месье! — вдруг сказал один из врачей. — Поцелуйте мадам… Скорее.
И Фандор, склонившись к губам Элен, принял ее последний вздох. Врач взял ее безжизненную руку и попытался нащупать пульс.
— Все кончено! — сказал он.
Фандор встал с колен и отошел в угол комнаты.
— Она умерла? — спросил Жюв у врача, не в силах поверить в случившееся.
— Она скончалась… без страданий, — ответил тот. — Посмотрите, как спокойно ее лицо.
Президент Республики и помощник мэра безмолвно склонили головы перед покойной и вышли из комнаты.
— Господин Жюв, — продолжал врач, — состояние вашего друга Фандора внушает мне большие опасения. Он потрясен всем случившимся до глубины души. Будьте рядом с ним, попытайтесь его как-то отвлечь… Возможности человеческой психики не беспредельны!
Что хотел сказать этим врач? Жюв задрожал. Неужели Фандор может лишиться рассудка? Неужели это возможно? Жюв обернулся, готовый поспешить на помощь другу, и остолбенел: Фандора не было в комнате. Фандор исчез…
В растерянности Жюв бегал по клинике, думая, что Фандор мог забиться в какой-нибудь укромный уголок, чтобы выплакать свое горе… Вдруг к нему подошел один из служителей и протянул белый четырехугольник:
— Просили вам передать, месье…
В руках у Жюва была визитная карточка Фандора, на которой было торопливо нацарапано карандашом:
«Жюв, не бойтесь за меня. Мое горе безмерно, но я найду в себе силы… Я ухожу… Но я вернусь… Ради Бога, оставайтесь рядом с Элен. Не покидайте ее ни на минуту!»
Жюв содрогнулся. «Что означает это послание? — подумал он. — Неужели Фандор действительно сходит с ума?..»
Жюв вернулся и опустился на колени у ложа покойной. Он закрыл лицо руками, чтобы окружающие не видели его слез. Рядом с ним стояла на коленях монашенка из монастыря Сен-Венсан-де-Поль. Ее лица не было видно под белым накрахмаленным головным убором. Слышался только стук перебираемых ею четок. Зажженные свечи распространяли теплый запах тающего воска.
Жюв перестал плакать, но остался стоять на коленях. Он твердо решил выполнить просьбу Фандора и ни на минуту не покидать усопшую…
На следующий день, в четыре часа дня, министр иностранных дел Франции готовился принять в своем кабинете Его высочество камергера Ее величества королевы Голландии. Лакей доложил о прибытии высокого гостя. Дверь отворилась, и граф вошел в кабинет. Оба государственных мужа отвесили друг другу глубокий поклон.
— Господин министр, — начал граф, — я благодарю вас за эту аудиенцию, назначенную по моей просьбе. Мой визит не является официальным. Я в Париже инкогнито. Тем не менее, у меня к вам очень важное дело.
— Буду рад быть полезным Вашему высочеству, — сказал министр.
Граф приблизился к письменному столу, за которым сидел министр, и понизил голос:
— Ваше превосходительство несомненно знает о новости, которую обсуждает весь Париж?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду печальную новость, о которой сегодня сообщили все газеты…
— Значит, вы говорите о браке «in extremis», который заключили вчера журналист Фандор и ныне покойная Элен, именуемая дочерью Фантомаса?
— Именно так. А известно ли Вашему превосходительству, кто были свидетели со стороны невесты?
Министр нахмурился:
— Я это узнал только что на заседании совета министров. Свидетелями со стороны жениха были Президент Республики и полицейский Жюв, а со стороны невесты — Ваше высочество и… Фантомас! Вероятно, Ваше высочество желает, чтобы эти сведения не были преданы огласке?
— Вовсе нет! — сказал граф. И продолжал торжественно: — Господин министр, я имею сообщить вам нечто очень важное, чего вы пока не знаете… Ныне покойная Элен, вышедшая замуж за Фандора, вовсе не дочь Фантомаса…