Фантомная боль
Шрифт:
Поскольку здание стояло на отшибе, людей вокруг почти не было. Бойцы смогли беспрепятственно обследовать его со всех сторон, но вход нашли только один — широко распахнутые двойные двери, из-за которых слышались громкие голоса.
— Пойду посмотрю в окна, — сказал Печеный. — Обождите меня где-нибудь в тихом месте. Он вернулся очень быстро.
— Правда, столовая, — сообщил он. — Похоже, там сейчас начальство ужинает. Обсуждают что-то.
— Много их? — поинтересовался Обжора.
— Человек восемь. И этот... — Печеный посмотрел на Антона. — Друг твой.
— Джамбул?
— И
— Может, и свои, — пожал плечами Антон. — Из нашего университета, между прочим, столько разных людей вышло, что я не удивлюсь.
— Как внутрь залезать будем? — напомнил Обжора главную на сегодня проблему. — Я предлагаю через крышу.
Слова его прозвучали неуверенно и поэтому не вызвали никакого оживления. Остаткам команды явно не хватало руководителя, который умеет не предлагать, а командовать.
— Почему через крышу? — без интереса спросил Печеный.
— А почему нет? Я видел там пожарную лестницу. Побродим наверху, посмотрим, что там есть.
— А может, подождем, пока начальство с ужина пойдет?
— Пока будем залезать — оно как раз пойдет, — проговорил Обжора, решительно вставая с земли.
Он пошел первым, прижимаясь к темной стене. Под окнами Печеный указал Антону наверх и прошептал:
— Они там. Можешь осторожно посмотреть.
Антон уцепился за выступ стены и подтянулся, заглядывая в окно. Он увидел большой зал, в котором стояло несколько десятков обшарпанных, темных от старости столов и множество таких же убогих стульев. Два стола были составлены — вместе. Антон сразу увидел Джамбула — он сидел со своим обычным отсутствующим выражением на лице и крутил в пальцах вилку. На столе, кроме тарелок, стояли две бутылки со спиртным.
Один из сидящих явно был главным — об этом говорило его надутое и чрезмерно суровое лицо. Курчавые волосы и темная кожа наводили на мысль, что это представитель той самой ближневосточной фирмы, владеющей комбинатом. Джамбул тоже был смуглым и курчавым, поэтому смотрелся рядом с иностранцем как свой.
Антон увидел и еще одного человека. Он не сидел за столом, как остальные, а мыл пол. Сразу стало ясно, что он какой-то неполноценный — это было видно по неверным, суетливым движениям, неряшливой щетине и запущенным спутанным волосам. В какой-то момент он откинул со лба прядь волос, дернул головой, и тут Антон увидел у него на лбу знакомый значок — полукруг с жирной точкой.
— Я понял, что такое «циклоп», — сказал он, спрыгнув.
— Ты о чем? — поинтересовался Обжора.
— Помните того психа, что натравили на нас местные?
— Как такое забыть? — пробурчал Печеный, демонстративно потирая бока.
— У него была отметина на лбу в виде глаза. Мы с Сержантом такого тоже встречали. И еще один — здесь, моет полы.
— Да, есть там какой-то калека, — припомнил Печеный. — И что ты думаешь по этому поводу?
— А что тут думать? Раз Самурая с Леденцом назвали «циклопами», значит, им тоже собираются «нарисовать» глаз на лбу.
— Необязательно, —
— Показалось или нет, а надо иметь в виду.
Пожарная лестница начиналась в двух метрах от земли, поэтому Печеный сбегал за доской, которую приставили к стене. Здание поднималось на двадцатиметровую высоту, и хотя лестница имела ограждение, ползти вверх, не видя ничего, было страшно. Наверху Обжора сел на самый край, свесив ноги с карниза.
— А теперь, мальчики, подумали, что будет с нами, если нас поймают, — весело сказал он. — Подумали — и быстренько забыли. Нечего загружать голову всякими неприятностями.
— Ничего, отстреляемся, — преувеличенно бодро сказал Печеный.
Внизу светились цепочки огней, переползали с места на места погрузчики. Сверху смотреть на чужих было совсем не страшно. Наоборот, появилось чуть-чуть уверенности и чувства превосходства от того, что эти люди занимаются своими делами и не догадываются, что сверху на них преспокойно смотрят их лютые враги.
Обжора оказался прав. С крыши имелся вход в здание, который не был даже заперт, поэтому не пришлось возиться с дверцей. Верхний этаж, высокий и полутемный, был совершенно безлюдным.
Здесь стояло гораздо более сложное оборудование, чем в механическом цехе, оно наполовину состояло из электроники. Повсюду пестрели предупреждающими бело-оранжевыми полосами промышленные манипуляторы, змеились похожие на кольчатых червей шланги гидроприводов. Сильно пахло растворителем.
— Думаю, здесь штампуют изделия из пластмассы или тянут волокно, — определил Антон. — Сырья для этого в округе достаточно.
— Да какая разница, — вздохнул Печеный.
— Большая, — ответил Антон, чуть помедлив. — Здесь все автоматизировано, значит, есть единая вычислительная сеть. В ней покопаться — можно найти, например, план здания. И управляющие программы. Они ведь не только станками управляют, но и наверняка дверными запорами, лифтами.
— Будем надеяться, что все двери открыты, а лифты работают нормально, — тихо проговорил Обжора. — Пойдемте, надо все осмотреть.
Безмолвие верхнего этажа нарушалось только звуками капающей где-то жидкости и гудением дросселей. Вниз вели две лестницы на противоположных концах здания. Проходы оказались свободными — ни дверей, ни решеток. Следующий этаж практически ничем не отличался от предыдущего. Может, только автоматического оборудования здесь стояло меньше, а отделений для сырья и готовой продукции — больше.
— Стоп, — спокойно прошептал Печеный. — Смотрите...
Над головами, там, куда он показывал, торчал из стены кронштейн с матовым стеклянным шаром.
— Это видеокамера, — сказал Печеный. — Мне уже встречались такие штуки. У нее обзор — двести градусов.
Антон почувствовал, что лоб покрывает холодная испарина.
— Они нас видят? — невольно проговорил он.
— Не обязательно, — ответил Обжора, правда, не очень уверенно. — Представляешь, сколько здесь может быть этих объективов? А охрана не в состоянии одновременно смотреть сразу за всей территорией.