Фантомные боли железных грифонов
Шрифт:
— Всё в порядке, Профессор. Спасибо.
— Корнет, конечно, тоже захочет остаться… Для подстраховки.
— Корнет из группы доктора Сталь, у него достаточно своих обязанностей. «Для подстраховки» со мной побудет Раисмихална.
— О, эта женщина стоит десятерых! — с улыбкой протянул Профессор. — Тогда я за вас спокоен! Но вы всё же дайте знать, если передумаете. Моё предложение в силе, — серьёзно добавил он, покидая кабинет.
[1] Корнет — низший офицерский чин в Российской империи.
Глава 9
Сталь
— Вот опять ходит, ходит, как белоголовый сип по равнинной местности! — недовольно раздалось от двери.
Сталь выпрямилась, посмотрела на втискивающуюся бочком в кабинет пожилую женщину. Обеими руками та держала узкий поднос с чашкой чая и блюдцем с рогаликом, поэтому дверь она открывала локтем.
Раисмихална работала в Творецке ещё до того, как у него появилось силовое поле. Её наблюдательность и хлёсткие, прямолинейные замечания не раздражали разве что грифонов. Сутулая, с острыми локтями, узловатыми длинными пальцами и большими ступнями, обутыми в старомодные коричневые туфли с кисточками, Раисмихална носила шерстяную юбку до середины икры, светлую блузку с воротником-стойкой и трикотажный кардиган такого же, как и юбка, медвежьего цвета. На её груди, на потемневшей цепочке, висели очки с мутными, потёртыми стёклами. Тёмно-каштановое каре без единой седой волосинки казалось пластмассовым: всегда идеально уложенное, блестящее, с ровными краями.
— Я чайку вот тебе несу, — сказала Раисмихална, просочившись в смотровую. — Опять не обедала?
— Не успела, много работы. Поставь на стол.
— «Много работы, много работы»… Восемь вечера! С шести утра не емши… Лаборанты твои где?
— Это, кроме меня, никто не сделает.
— Зато каждый сто раз кофей попьёт.
Раисмихална осторожно, чтобы не расплескать чай, просеменила к письменному столу, сгрузила свою ношу прямо на разложенные распечатки. Наблюдавшая за ней вполглаза Сталь поморщилась, но ничего не сказала. Раисмихална достала салфетку из-за манжеты кардигана, промокнула чуть выплеснувшийся на поднос чай, сунула салфетку обратно в рукав.
— Поешь! — велела она.
— Поем, — без энтузиазма согласилась Сталь, отвернувшись к экранам, мигавшим над телом новенького.
— Не ладится? — Раисмихална бросила на того подозрительный взгляд.
Сталь кивнула:
— Загадочный парень. Но мы разберёмся.
— «Мы»! — скептично хмыкнула Раисмихална.
— Сегодня Сага дежурит… — Сталь замолчала, будто взвешивая, стоит ли сказать то, что хотела, но собеседница поняла её с полуслова.
— Угу, — ухнула она за её плечом. — Пригляжу. Опять рассобачились?
Сталь покачала головой:
— Задела её раны.
— Ну-у!
— Вот не начинай.
— Извинилась бы. Самой же тошно. И не морозь меня своим лазером, я и похлеще тебя глядеть умею, да так, что стёкла очечные повылетают, — проворчала Раисмихална и, помолчав, вздохнула: — Вот вроде учёная ты, Сталь, а ума — как воробьём насрато…
Она развернулась и, чуть прихрамывая, пошла к выходу, угловато взмахивая острыми локтями.
— Парня прикрой, а то ж ведь срам, — взявшись за дверную ручку, добавила она.
— Я ещё с ним не закончила.
— И поешь! У тебя уж с голодухи мозги не шуруют. А рогалики сегодня удались.
— С маком? — Сталь обернулась на собеседницу.
— С цианидом, — беззлобно буркнула та, открывая дверь. — Специально ведь для тебя пекли.
Сталь усмехнулась себе под нос, проводив Раисмихалну неуловимо потеплевшим взглядом.
…Когда в смотровую пришли Профессор и Сага, Сталь едва сдерживала нервозность: почти весь день потратить на попытки выяснить о новеньком хоть что-то, и не продвинуться дальше физиологических характеристик! Узнать о нём больше, чем она смогла, невозможно по объективным причинам, но ощущение проваленной работы свербило на изнанке век, словно попавший в глаза песок. Да ещё Сага, не потрудившаяся даже подойти ближе, стояла, подперев плечом косяк, и смотрела враждебной чернотой своих полыней.
— Вы бы его, кстати, хоть прикрыли…
В голосе Профессора улавливался упрёк.
— Он без сознания. Ему всё равно, — отсекла Сталь.
Она рассказала о том, что удалось выяснить. Профессор с извечной своей вежливостью засомневался в очевиднейшем, и зыбь раздражения прокатилась под кожей Стали, поднимая иголочками прозрачные волоски на предплечьях.
— Я изучила его тело — каждый миллиметр — на остаточные следы чипирования. На случай, если вдруг чип был вшит куда-то ещё, а не в сгиб локтя. И ничего не нашла.
Сталь сделала многозначительную паузу. Да, она терпеть не может обследовать новеньких. Она терпеть не может самих новеньких — потому что Город опять кого-то забрал, а ей теперь смотреть на то, как он станет ломать их и корёжить, и на то, во что они в итоге превратятся, когда он размозжит их нутро. А он это сделает. А она — она будет ненавидеть их, потому что не выдержали и сдались. И ещё больше — потому что у неё на глазах.
Она бы предпочла ничего о них не знать. Вообще ничего. Но она продолжит обследовать новеньких и расшифровывать их чипы — их прошлую, навсегда утраченную жизнь, — ведь кто-то должен взять на себя эту работу и делать её как следует. А Сталь всегда работает на совесть. Поэтому не надо ей тут намекать, что она из-за халатности упустила нечто важное! Такого просто не может быть.
В разговор вмешалась Сага. Её наблюдения, как всегда, интересны, но они лишь повысили тревожный накал Стали, спрятанный за маской холодной собранности.
— Если есть вероятность того, что он опасен, лучше его изолировать. Не нужно так смотреть на меня, доктор Сага, сегодня ваше дежурство, и я беспокоюсь о вас так же, как о любом другом из моих людей.
— Ух ты! — Сага саркастично вскинула бровь. — Я справлюсь, доктор Сталь. Он не похож на мокрушника.
Переносицу Стали рассекла недовольная морщинка: «опять этот сленг!».