Фантомы

Кунц Дин Рей

Шестьдесят три тысячи четыреста сорок долларов.

Одной из самых старых местных легенд, давно уже передававшейся из уст в уста в округе Санта-Мира, было предание о тайном богатстве Большого Ральфа — Джонсона-старшего, — сколоченном на взятках и других незаконных доходах. По-видимому, найденная Кейлом сумма была последними остатками неправедного состояния, припрятанного в свое время Большим Ральфом. Что ж, Кейлу как раз примерно столько и недоставало для того, чтобы начать новую жизнь.

Ирония судьбы заключалась в том, что, если бы такие деньги попали ему в руки неделю назад, ему бы не пришлось убивать

Джоанну и Денни. Этой суммы было бы более чем достаточно для того, чтобы он сумел выкрутиться из трудного положения, сложившегося с «Высокогорными инвестициями».

Полтора года тому назад, когда он стал одним из партнеров в «Высокогорных инвестициях», он и представить себе не мог, что этот шаг приведет к катастрофе. В то время ему казалось, что компания открывает перед ним просто-таки золотые возможности, которые рано или поздно обязательно оправдаются.

Каждый из партнеров «Высокогорных инвестиций» внес тогда одну седьмую часть тех средств, которые были необходимы, чтобы приобрести и обустроить участок размером в тридцать акров на высокогорье Хайлайн-ридж, вдоль восточной границы округа Санта-Мира. Чтобы только войти в число партнеров, Кейлу пришлось тогда пустить на это начинание все, чем он располагал, до последнего доллара, но ему казалось, что потенциальная отдача начинаемого дела вполне оправдывает связанный с ним риск.

Однако проект освоения этого участка на деле обернулся бездонной бочкой, ненасытно пожиравшей все новые и новые средства.

По первоначальным условиям сделки, если бы со временем выяснилось, что стартового капитала недостаточно для завершения начатых работ, каждый из партнеров имел право на этом этапе заново решать, оставаться ему в деле или же выходить из него. Но если Кейл — или любой другой из партнеров — не мог внести дополнительные средства, то он немедленно выбывал из «Высокогорных инвестиций», не получая никакой компенсации за то, что успел вложить в эту компанию: так сказать, «большое спасибо и до свидания». После чего вложенные им средства и причитающаяся ему доля делились поровну между остающимися партнерами. Такие условия обеспечивали реальное финансирование проекта, привлекая к участию в нем, как правило, только тех вкладчиков, которые располагали значительными свободными средствами. Но участие в соглашении подобного рода требовало железного здоровья и крепких нервов.

Кейл в свое время не подумал о том, что могут потребоваться дополнительные средства. Изначально собранный капитал показался ему более чем достаточным. Но он ошибся.

Когда было объявлено о необходимости внести еще тридцать пять тысяч долларов, Кейл был потрясен, но из колеи его это не вышибло. По его прикидкам, десять тысяч они могли занять у родителей Джоанны, еще на двадцать тысяч продать что-нибудь из того, что было у них в доме, а наскрести остающиеся пять тысяч как-нибудь бы удалось.

Единственной трудностью во всем этом была Джоанна.

Она с самого начала была против того, чтобы он связывался с «Высокогорными инвестициями». Она утверждала, что ему это не по средствам и что вообще ему давно пора прекратить изображать из себя крупного финансового воротилу.

Но он ввязался, и теперь надо было выкладывать дополнительную сумму, а Джоанна упивалась своим отчаянием. Не явно, конечно. Для этого она была достаточно умна. Она понимала, что поза мученицы

для нее гораздо выгоднее, чем поза гарпии. Она никогда не упрекала его прямо — дескать, «я же тебе говорила», — но этот упрек и самодовольная уверенность в своей правоте постоянно читались в ее взгляде, постоянно чувствовались в том, как она обращалась с ним.

Наконец он сумел-таки уговорить ее перезаложить дом и взять в долг у ее родителей. Добиться этого было не просто.

Он улыбался, согласно кивал, с готовностью принимал все ее елейные советы, терпел язвительные замечания. Но он дал себе твердое обещание, что в конечном счете отплатит всем той же монетой. Точно так же ткнет их мордами в такое же дерьмо, какое они заставляли сейчас глотать его самого. Когда «Высокогорные инвестиции» принесут ему потрясающий успех, он заставит всех их приползти к нему на коленях. И прежде всего Джоанну.

Потом, к его ужасу, пришло второе извещение, гласившее, что каждый из семи партнеров должен внести дополнительную сумму. На этот раз она составляла сорок тысяч долларов.

Он мог бы найти и эти деньги, если бы только Джоанна искренне захотела помочь ему преуспеть. Она могла бы взять эту сумму из фонда. Когда через пять месяцев после того как родился Денни, умерла бабушка Джоанны, то почти всю недвижимость, которая у нее была — на пятьдесят тысяч долларов, — старая карга оставила в виде фонда своему единственному правнуку. Джоанна же была назначена главной распорядительницей этого фонда. Поэтому, когда от «Высокогорных инвестиций» поступило второе дополнительное извещение, она вполне могла взять сорок тысяч долларов из фонда и заплатить требуемую сумму. Но Джоанна отказалась это сделать. Она тогда заявила: «А что, если придет еще и третье извещение? Ты потеряешь тогда все, Флетч, абсолютно все, что у тебя есть. И Денни тоже потеряет почти весь фонд». Он попытался убедить ее, что третьего взноса не потребуется, что его не будет. Но, разумеется, она не желала слушать никаких его доводов, потому что на самом-то деле и не желала ему успеха, потому что на самом деле она хотела, чтобы он разорился, оказался бы униженным, потому что на самом деле она хотела добить и сломить его.

Теперь у него не оставалось другого выбора, кроме как убить ее и Денни. По условиям завещания, если бы Денни умер до достижения двадцати одного года, то фонд подлежал бы ликвидации. Остававшиеся деньги, после уплаты налогов, переходили бы в собственность Джоанны. А если бы умерла Джоанна, то вся принадлежащая ей недвижимость переходила бы к ее мужу: таково было условие завещания самой Джоанны. Поэтому если бы он избавился от них обоих, то остатки средств из попечительского фонда прабабки — и плюс еще дополнительные двадцать тысяч долларов, на которые была застрахована жизнь Джоанны, — попали бы к нему.

Эта сука просто не оставила ему выбора.

И он не виноват в ее смерти.

Она сама во всем этом виновата. Она сделала все так, что у него просто не оставалось другого выхода.

Он улыбнулся, вспомнив, какое выражение появилось у нее на лице, когда она увидела тело мальчишки, — а потом увидела, что он наставляет револьвер на нее.

Сидя сейчас за столом на кухне Джейка Джонсона, Кейл с удовольствием глядел на деньги, и его улыбка становилась все шире.

Шестьдесят три тысячи четыреста сорок долларов.