Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)
Шрифт:
– К как э это понимать, молодой человек? – Моему отцу удалось справиться с дрожью в голосе, но выглядел он всё равно жалко. Какого черта! Чудовище не должно быть так по-идиотски напугано! Впрочем, не отец меня сейчас волновал…
– Зачем? – Я посмотрел в безжизненные глаза Деко. В первый раз за всё наше знакомство – безжизненные. – Зачем?
– Потому что это желание моего господина, – произнес он, словно для самого себя. – Я ведь правильно понял вашу волю, Алон-ден? Реорганизация Ячеек почти завершена, как вы и хотели, князь.
Он подошел к
– Что за бред! – Отец чуть ли не взвизгнул.
Деко повернул голову и улыбнулся. От этой улыбки мне стало совсем тошно.
– Я сделал то, что был должен. Я разворошил этот муравейник. Мой князь, когда структура становится слишком стабильна и перестает развиваться, она должна быть разрушена… Вы этот урок хотели мне преподать, когда отправили в изгнание? Выгнали в этот безумный мир, чтобы я мог провести объективную оценку функционирования системы и сделать правильный выбор? Я оправдал ваше доверие, мой князь?
– Ты совсем с катушек съехал?! – Превозмогая слабость, я подошел к нему, взял за плечо, тряхнул. – Ты же любил его!
– Способность подарить смерть – это высшее проявление любви. Так же, как и способность смерть принять.
Я опустился на пол рядом с ним, не в состоянии понять, хочется мне смеяться или плакать. Но внутри меня не было ни слез, ни смеха. Было пусто, как в аду. Даже на привычную спасительную ненависть сил не осталось. Ад снаружи. Ад внутри. Безразличие. Это настоящий ад.
– Но что теперь будет с городом, когда вся иерархия власти уничтожена? – Мой отец, кажется, пришел в себя от потрясения, говорил сухо и даже властно. Как и положено чудовищу.
– Самоорганизация всегда была признаком сложной социальной системы, – Деко пожал плечами. – Я думаю, от желающих занять освободившиеся места отбоя не будет, не так ли, профессор? А к тому времени, когда вы устанете от анархии, новая форма Ячеек будет подготовлена.
– Новая форма? – Отец даже вперед подался. – О чем вы говорите, молодой человек?!
– О результатах ваших экспериментов. Которые мы сегодня протестировали. Мой господин признал опыт успешным, поэтому он будет внедрен в программу подготовки наших кадров. В прошлом мы ошиблись, когда признали условно-негативные эмоции лишним багажом и отказались от них для себя, но позволив людям их сохранить. Таким образом между нами и теми, о ком мы должны были заботиться, возник эмоциональный разрыв. Госпожа де Кориан, – Деко бросил взгляд на лежащий на полу труп, – была права. Тот, кто не может разделить чувства своих подчиненных, не имеет права руководить. И теперь самое логичное решение – вырастить новое поколение Ячеек, обладающих способностями транслеров, и включить людей в их позитивный эмоциональный фон. Если мы ликвидируем болезненную зависимость людей от собственных страданий, то сможем выстроить идеальное общество.
Деко говорил, а я пытался представить дивный новый мир, который они собираются выстроить. Мир, где людям неведома ненависть, где никто не способен обидеться или почувствовать раздражение, где не знают ненависти и сожаления, где не мучаются от чувства вины… Где всё происходящее принимают с радостью и вперед смотрят с надеждой… Рай! Рай?! Да это же самый страшный ад, какой можно придумать! Или Деко совсем свихнулся после смерти своего князя?
– Это самое логичное решение, которое напрашивается само собой, не так ли? – повторил он, и в его голосе была усмешка, горькая прямо до изжоги. Мне что, это показалось? Или… Не может быть!
Но отец ничего не заметил. Стоял рядом с нами, гневно сверкал глазами.
– В боги нового мира метите, юноша? Уже без приставки «псевдо»?
– Я? – Деко снова усмехнулся. – Господин профессор, я уже отработанный элемент. И всё, чего я хочу, – последовать за своим господином. Но, – он начал подниматься, – у меня остались несколько незавершенных дел. Во первых, я должен доставить образец номер пятнадцать в Экс-Зону для всестороннего изучения и в качестве расходного генетического материала. А во вторых… Я не могу позволить вам жить и продолжать ваши эксперименты, профессор.
Его рука с лучевиком резко взметнулась вверх.
Я понял, что сейчас случится, и время остановилось для меня. Отец. Чудовище. Друг. Чудовище. Я. Чудовище. Ненавижу!!! Ад кругом. Мой собственный Ад. Простите меня… Простите меня все…
Топот ног убегающего профессора Делия гулом распространялся по коридору. Но теперь это было не важно. Я склонился над лежащим на полу мальчиком. Нет, не мальчиком – Вином. Тем, кто сумел расстроить мои планы, когда я был так близок к цели. «Только вы думаете – ого, он вам устроит пшик», – вспомнились мне почему-то слова толстяка. Да, мальчик действительно сумел подложить мне свинью. Только я не чувствовал разочарования. И вовсе не потому, что не умел разочаровываться.
Он был выше отца, поэтому луч, направленный старику в голову, разворотил ему правую сторону груди. И всё же он был жив – еще секунд на пятнадцать, не больше.
– Ты сделал хороший выбор, Вин, – сказал я, касаясь его руки. – Тот, который не смог сделать я.
– Ад… – прохрипел он, судорожно хватая ртом воздух, словно стремясь успеть вдохнуть как можно больше. В последний раз. – Ад…
– Ты найдешь его, если он тебе так нужен. И получишь свое искупление, – сказал я уверенно. А потом закрыл его застывшие глаза. – Хотя ада и нет.
Ада нет. И это самая страшная кара. Для того, кто не сумел исполнить свой долг. И всё же…
Может быть, это и было единственным правильным решением. Может, прав мальчик Вин. И ненависть может быть так же важна, как любовь. И проявление любви – не только возможность принести смерть, но и возможность подарить жизнь? А тот, кто не может этого понять, недостоин править?
Я же прав, мой господин, Алон-Альфа-Примо? Я же всегда прав и непогрешим…
Я улыбнулся, потом приставил к виску лучевик. Смерть ответила мне величественной улыбкой. Сделал ли я всё, что должен?